Лихорадочная деятельность рьщарей плаща и кинжала напоминала комедию Мака Зеннета, где люди ломятся в двери, сталкиваясь, наступают друг другу на ноги, а на голову им обрушиваются непонятные падающие предметы. Однажды Канарис одновременно отправил в Испанию две независимые разведывательные группы, строго-настрого поручив каждой из них действовать автономно, в обстановке полной секретности, избегая встреч с коллегами. Во время короткой остановки в Мадриде сотрудники одной из групп решили скрасить вечер посещением кабаре, излюбленного для немцев места отдыха. Обремененные тяжелыми портфелями, они ввалились в зал. Каково же было их удивление, когда там они увидели группу своих коллег с точно такими же раздувшимися портфелями.

Обстановку фривольности, сложившуюся во время этой операции, характеризует инцидент, в результате которого был уволен в отставку лучший фотограф абвера капитан Ганс Рошман из второй группы, которому удалось сделать снимки укреплений восточной части Гибралтара. Фотографирование осуществлялось из здания на улице Ла-Линеа[202]. Для маскировки цели съемки Рошману позировали две молодые женщины. Снимки были со скандалом отвергнуты, когда генерал Йодль из Верховного главнокомандования узнал в здании, из которого работал фотограф, знаменитый бордель, а в женщинах двух его постоянных обитательниц.

Время от времени Канарису приходилось самому приезжать в Испанию, где он лично руководил подготовкой операции «Феликс». Его визиты маскировались настолько примитивно, что английские агенты, которых в этом районе было ничуть не меньше, чем немецких, знали о каждом его шаге. Так, Новый год адмирал встречал в таверне в Альхесирасе[203], заведении, пользовавшемся популярностью как у немецких «туристов», так и у их английских коллег. Позже сложился миф, что именно здесь адмирал впервые пошел на контакт с британской разведкой, предложив ей свои услуги в совместной борьбе против фюрера.

Всю эту комедию можно было бы понять, если бы, как позднее утверждали защитники Канариса, она осуществлялась для того, чтобы обмануть Гитлера и саботировать операцию «Феликс». Но участники пьесы действовали всерьез и, похоже, не замечали, как смешно выглядит со стороны эта пародия на шпионаж.

К концу 1940 года немцы тщательно изучили весь район и нанесли его на карты, но эта большая работа оказалась напрасной. В январе 1941 года, после всякого рода проволочек и маневров, испанцы отказались участвовать в операции «Феликс», и план пришлось положить на полку. Однако огромная разведывательная организация, созданная в ходе подготовки к операции на обоих берегах Средиземного моря, от Испании до французского Марокко, сохранилась и продолжала действовать.

Наблюдение за Гибралтарским проливом велось под руководством майора Фрица Кучке и Альберта Карбе[204] из двух вилл в Альхесирасе, оборудованных лучшими оптическими и электронными приборами, какие только могла создать промышленность Германии. Одним из руководителей группы наблюдения за Гибралтаром в Тетуане был полковник Йоханн Рекке, с 1937 года выполнявший обязанности резидента абвера в испанском Марокко. Бюро Рекке располагало несколькими кадровыми разведчиками и многочисленными агентами. Только в Танжере абверовская группа наблюдателей занимала два дома и дежурила в три смены круглосуточно.

Разведывательная служба Испании, руководители которой были друзьями Канариса, отнеслась к подготовке к операции «Феликс» гораздо с большим пониманием, чем генерал Франко. Она полностью переориентировала ряд своих агентов на деятельность в рамках этой операции. Широко разветвленная шпионская сеть протянулась от Алжира до Касабланки. Руководитель сети работал под прикрытием должности члена немецкой комиссии по перемирию во французском Марокко.

Казалось, даже мышь не могла проскочить мимо гигантской шпионской сети немцев, насчитывавшей 357 агентов, возглавлявшейся наиболее грамотными офицерами разведки и опиравшейся на широкую поддержку подразделений абвера в Мадриде и Лиссабоне.

Но за спиной немцев в той же Испании и Португалии активно действовала прекрасно организованная британская сеть. Руководство ее осуществляли военно-морской атташе Великобритании в Испании капитан 3-го ранга Хилгарт, а также Ким Филби, контролировавший работу подчиненных из Англии, где он работал в секции 5 МИ-6. Основной задачей этого своего рода подпольного экспедиционного корпуса союзников на Иберийском полуострове был не сбор разведывательных данных, а тайная война с абвером там, где немцы привыкли действовать как у себя дома. И англичане выиграли этот эпизод тайной войны, как выиграли и всю тайную войну против гитлеровцев. Они внедряли своих людей в агентурную сеть немцев, обезвреживали агентов абвера, держали их под постоянным наблюдением, снабжали гитлеровскую разведку дезинформацией. Целью всего этого было сорвать операцию «Феликс» и помешать наблюдению немцев за проливом. Результат действий английской разведки оказался для немцев катастрофическим. В ноябре 1942 года организация Канариса в этом регионе была на пике своей эффективности, и все же она оказалась совершенно неспособной предупредить Берлин о подготовке союзников к вторжению в Северную Африку. Экспедиционные войска достигли мест высадки практически незамеченными.

Абвер всячески пытался обелить себя, переложив свою вину на других. Канарис принялся поспешно фабриковать различные материалы, якобы доказывавшие, что он вовремя поставил Верховное командование в известность о намерениях союзников. И он настолько преуспел в этом, что сумел убедить даже такого подозрительного скептика, как Геббельс. 9 апреля 1943 года тот написал в своем дневнике, что, судя по докладу Канариса, абвер своевременно предупреждал о подготовке высадки англо-американских войск в Северной Африке и о конференции в Касабланке, но эти предупреждения были проигнорированы. Фюрера не поставили в известность о надвигавшихся событиях.

В июле 1943 года Геббельс писал: «Я договорился с Канарисом о более тесном сотрудничестве в будущем. Он будет регулярно информировать меня о деятельности своего ведомства с тем, чтобы я, в свою очередь, мог докладывать о ней фюреру». И далее добавил (что свидетельствует о том, что адмирал обладал хорошим даром убеждения): «В целом Канарис производит хорошее впечатление или, по крайней мере, гораздо более благоприятное, чем я ожидал».