Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ин-чунь и Си-чунь были равнодушны к стихам, кроме того, присутствие таких талантов, как Сюэ Бао-чай и Линь Дай-юй, смущало их, поэтому они с радостью согласились на предложение Ли Вань.
– Ты права! – заметили они.
Тань-чунь и остальные девушки сразу догадались, что они имеют в виду, и согласились с предложением Ли Вань.
– Ну ладно, – сказала в заключение Тань-чунь. – Только мне кажется смешным, что я придумала этот план, а вы втроем будете мною распоряжаться!
– А теперь пойдем в «деревушку Благоухающего риса», – предложил Бао-юй.
– Опять торопишься! – упрекнула его Ли Вань. – Сейчас мы только договариваемся. Придется подождать, пока я приглашу.
– Надо решить еще, как часто мы будем собираться, – напомнила Бао-чай.
– Собираться слишком часто неинтересно, – заметила Тань-чунь. – Я думаю, два-три раза в месяц вполне достаточно.
– Верно, – поддержала ее Бао-чай. – Но только уж если день собрания намечен, все должны являться – ни дождь, ни ветер не могут служить препятствием. Помимо этого, если на кого-нибудь вдруг найдет вдохновение, он может потребовать дополнительного созыва общества или же пригласить всех к себе – мне кажется, это вполне допустимо и даже будет живее и интереснее.
– Да, это еще лучше, – согласились все.
– Мысль создать общество подала я – мне и принадлежит право первой устроить угощение, – заявила Тань-чунь, – иначе у меня все настроение пропадет.
– Раз так, завтра можешь устраивать открытие нашего общества, – сказала Ли Вань. – Согласна?
– Лучше всего это сделать сегодня, даже сейчас, – возразила Тань-чунь. – Ты назначишь тему для стихов, «Властительница острова Водяных каштанов» задаст рифмы, а «Обитательница павильона Благоухающего лотоса» будет следить за порядком.
– А мне кажется, что назначать тему и задавать рифмы по усмотрению одного человека несправедливо, – заметила Ин-чунь. – Лучше всего делать это по жребию.
– Только что, когда я направлялась сюда, в сад принесли два горшка с очень красивой белой бегонией, – сказала Ли Вань. – Почему бы нам не воспеть ее?
– Цветы никто не видел, как же можно сочинять о них стихи! – запротестовала Ин-чунь.
– Но мы же знаем, что это белая бегония, – возразила Бао-чай. – Неужели для того, чтобы писать о ней стихи, нужно сначала ее видеть? Ведь древние слагали стихи в те моменты, когда приходило вдохновение, и если б они вздумали писать только о том, что находилось у них перед глазами, у нас не было бы так много замечательных стихов.
– В таком случае я задам рифмы, – уступила Ин-чунь.
Она подошла к книжной полке, взяла томик стихов и раскрыла его наугад – оказалось, это семисловные уставные стихи. Она показала всем открытую страницу и сообщила, что стихи следует писать семисловные. Поставив затем книгу на место, она обратилась к одной из служанок:
– Назови первое слово, которое придет тебе в голову.
Девушка стояла в дверях, опершись на косяк, и не задумываясь назвала «дверь».
– Итак, «дверь», – объявила Ин-чунь, – тринадцатая рифма. Значит, начинаем со слова «дверь».
Затем она потребовала шкатулку с карточками рифм, вытащила из нее тринадцатый ящичек и велела той же служанке вынуть из него четыре карточки. Попались слова «полный», «свой», «темный», «ночь».
– Рифмовать такие слова, как «дверь» и «полный», очень трудно, – заметил Бао-юй.
Между тем Ши-шу приготовила четыре кисти и четыре листа бумаги и подала каждому. Все задумались над своими стихотворениями, только одна Дай-юй как ни в чем не бывало продолжала играть листьями утуна, любоваться осенним пейзажем и шутить со служанками.
Тань-чунь приказала одной из служанок зажечь благовонную палочку «аромат сладостного сна». Эта палочка длиною в три вершка, толщиною с обыкновенный фитиль сгорала довольно быстро, и за это время нужно было написать стихотворение; кто не успеет, подвергается штрафу.
Тань-чунь сочинила первая, записала свое стихотворение, потом немного подправила и передала Ин-чунь.
– «Царевна Душистых трав», ты уже сочинила? – спросила она затем у Бао-чай.
– Сочинить сочинила, но, кажется, плохо, – ответила та.
Бао-юй, заложив руки за спину, медленно прохаживался по террасе. Вдруг он обратился к Дай-юй и сказал:
– Ты слышала? Они уже сочинили!
– Обо мне не беспокойся, – отозвалась Дай-юй.
Бао-юй заметил, что Бао-чай уже успела переписать свои стихи начисто.
– Вот беда-то! – воскликнул он. – От благовонной палочки остался один вершок, а у меня только четыре строки!
И затем, снова обращаясь к Дай-юй, сказал:
– Палочка скоро сгорит! Почему ты не торопишься?
Дай-юй опять не обратила внимания на его слова.
– Ладно, нет времени с тобой разговаривать, – сказал он наконец, – надо записать хоть кое-как.
Он подошел к столу, взял кисть и начал писать.
– Приступаем к чтению! – объявила Ли Вань. – Если к тому времени, когда мы прочтем, кто-нибудь не успеет закончить, он будет оштрафован.
– «Крестьянка из деревушки Благоухающего риса» не умеет писать стихов, зато она хорошо их читает, – заметил Бао-юй, – к тому же она самая справедливая из нас, и мы должны уговориться не оспаривать ее замечаний.
Все закивали в знак согласия.
Ли Вань взяла рукопись Тань-чунь и начала читать:
ВОСПЕВАЮ БЕЛУЮ БЕГОНИЮ
Травы замерзли, косые лучи
возле двойных дверей.
Вазы, покрытые мхом изумрудным,
после дождя полней.
С яшмою схожие сущность и дух
что чистотой превзойдет?
Снегу подобные кости и плоть
слиты с душою своей.
Сердце душистое слабо трепещет,
прелесть лишилась сил;
Тени дробятся, три стражи прошли,
стала луна темней.
Нужно ли шелковой этой отшельнице
рядом с бессмертными стать?
Пусть она вместе со мной в восхищении
сумрак восславит ночей.
Когда чтение было окончено, все одобрили стихи Тань-чунь, и Ли Вань взяла стихотворение Бао-чай.
Душистая прелесть твоя драгоценна
у днем затворенных дверей.
Своею рукою налью из кувшина
замшелую вазу полней.
Хотела б отмыть я от пятен помады
осеннюю тень на ступенях;
Тебя призывают снега появиться
в росистой оправе своей.
Теперь я узнала: цветы обретают
от нежности большую прелесть,
Но как мне добиться, чтоб яшма не стала
от долгой печали темней?
Владыку Бай-ди одарить я желаю
достойной его чистотою,
Безмолвно, безмолвно изящество это
во мраке осенних ночей.
– Вот так «Царевна Душистых трав!» – воскликнула Ли Вань и взяла стихотворение Бао-юя.
Этой осени бледно-прозрачная тень
у двойных отразилась дверей.
Осыпается снег с твоей ветки седьмой,
твоя ваза полней и полней.
Как Тай-чжэнь, ты отбросила после купанья
ледяную