Ночью артиллерийская стрельба стихла, но обстановка по-прежнему оставалась напряженной. Прочесывая дома в Донгхоанге, капрал Ричард Тирелл нащупал в копне сена ногу в сандалии и подумал было, что это труп. Но это оказался живой солдат ВНА, который выскочил из сена и бросился наутек. Тирелл выстрелил по нему из своей М-16, но ту заклинило, поэтому он выхватил пистолет у другого солдата и разрядил его в убегающую фигуру. Один из недавно прибывших морпехов решил помочиться в открытый рот мертвого солдата ВНА, но его товарищ с отвращением его оттолкнул. Уэйс пришел в ярость, когда узнал, что в роте F Джеймса Батлера осталось 55 боеспособных солдат, а не 26, как он утверждал, когда просил разрешения разорвать огневой контакт и отступить. Уэйс сказал: «Я понял, что больше не могу на него полагаться». Другой офицер с пренебрежением отозвался о техасце как о «хорошем, порядочном и мягком парне типа Кларка Кента, которому никогда не суждено стать Суперменом».

Среди ночи несколько раз разгорались яростные перестрелки, когда солдаты ВНА, оказавшиеся в ловушке в американском периметре, пытались прорваться к своим. В соседней деревушке Анлак морпехи роты «Браво» обнаружили, что противник глушит их радиосвязь. Уэйс вышел на берег, чтобы запросить изменение частоты, и был ранен осколком минометной мины в бедро. В небе над Дайдо висели осветительные бомбы, которые, впрочем, больше выставляли морпехов на обозрение коммунистам, чем наоборот. Рядом с Джеем Варгасом взорвался снаряд, сбросив его в ручей; несмотря на осколки в голени и колене, капитан остался в строю. Из батальонного командного пункта ему сообщили, что к ним отправят десантные катера, которые доставят его роту вверх по реке последние несколько сотен метров, однако катера так и не появились: их командир счел слишком опасным передвигаться в темноте по реке, на берегах которой засел враг. Варгас сумел урвать полчаса сна, и в 01:00 1-го мая провел со своими взводными краткий инструктаж перед новой атакой на Дайдо.

На рассвете разведывательный патруль обнаружил, что ВНА отходят со своих позиций в удерживаемой ими части деревни Анлак, которую морпехи «Браво» захватили ценой потери еще пяти человек. Два часа спустя американцы с удивлением увидели, как на их позиции хаотично бежит масса вражеских солдат. Они встретили их шквальным огнем. «Это было как на стрельбище», — с удовлетворением вспоминал Уэйс. Боевой дух американцев поднялся еще больше после напалмовых ударов двух F-4. Когда корректировщик в самолете передового наблюдения Bird Dog предупредил самолеты Phantom в радиоэфире: «Вы под огнем! Вы под огнем!», один из пилотов злобно-насмешливо ответил: «Хо-хо, все справедливо — дашь на дашь». Но на берегу реки морпехи «Браво» так и не смогли сдвинуться с места ни в тот день, ни на следующий: после кровопролитной высадки оставшиеся в живых не были предрасположены геройствовать.

Дайдо, 30 апреля — 2 мая 1968 г.

Уэйс снова погрузился в свой монитор и доплыл вниз по реке до места нахождения роты G. В 12:53, после подготовительного удара Skyhawk, рота двинулась в новую атаку на Дайдо при поддержке двух танков. Эта фронтальная атака — 700 м по открытой местности, в ходе которой морские пехотинцы проявили впечатляющий героизм и самопожертвование, была абсолютно бессмысленной и бесполезной акцией. Коммунисты вели огонь из земляных укреплений — окопов с установленными внутри прочными А-образными рамами из бамбука, сверху покрытыми рисовыми циновками и толстым слоем земли. Кроме того, ночью 6-й батальон 52-го полка ВНА, сообщивший в штаб, что на его позиции ожидается наступление трех батальонов морской пехоты при поддержке 14 танков, был усилен ротой 48-го полка.

Многие морпехи считали эту атаку безумием, включая ланс-капрала Джима Лэшли, которому оставалось дослужить во Вьетнаме всего 17 дней: «Я свое отвоевал, чтобы участвовать в таком дерьме». Ланс-капрал Джеймс Паркинс из роты «Гольф» пожал плечами: «Да, многие были недовольны приказом, но ты не мог пойти и сказать; „Это глупо, я туда не пойду“, потому что, если бы ты отказался, а твоего товарища застрелили, ты бы никогда себе этого не простил… Поэтому ты держал свои мысли при себе, матерился под нос и шел вперед»[991]. Некоторые морпехи придумали способ крепить к пластиковым прикладам своих М-16 разборные шомпола, чтобы выталкивать застрявшие патроны, что по-прежнему часто случалось во время боя. Морпехи «Гольфа» продвинулись вперед всего на 200 м по зарослям высокой полевицы, доходившей до середины бедра, когда противник открыл интенсивный огонь из паучьих нор, усеивавших все поле. Лэшли был ранен в левую руку: пуля раздробила локоть. Несколько секунд он стоял на ногах, а потом рухнул на землю от невыносимой боли, которую не смогли снять даже две дозы морфия.

Взвод лейтенанта Ферланда, одно из отделений которого уже потеряло двоих убитыми и шестерых ранеными, остановился и залег под плотным огнем. Джей Варгас бросился к ним, заставил подняться и двинуться дальше. В этот момент застрявшая в Анлаке рота «Браво» предупредила по рации, что видит по левому флангу «Гольфа» около сотни солдат ВНА. Один из танков двинулся в их сторону; один морпех, стоя на его корпусе, корректировал огонь, пока его взрывом не сбросило на землю. В конце концов командир танка испугался все более плотного огня противника и дал задний ход. Тогда Джей Варгас рванул к нему, схватил переговорное устройство на корпусе танка и в бешенстве предупредил, что, если экипаж не продолжит бой, он отдаст командира под трибунал. «Иди к черту», — сказал танкист. Он неохотно задержался на поле боя, дождавшись, когда на его корпус погрузят нескольких раненых, после чего рванул в тыл.

Другой танк расстрелял все 67 своих 90-мм снарядов, после чего также попятился назад. Варгас по радиосвязи попытался его остановить, но командир танка ответил, что больше ничем не может ему помочь. Нет, можешь, возразил морпех: стальной монстр на поле боя устрашающе действует на врага и поднимает боевой дух своих солдат. Уэйс, следивший за ходом сражения в радиоэфире, был вынужден вмешаться и приказать: танк должен остаться. Внезапно артиллерия ВНА перевела огонь с роты «Гольф» на «Фокстрот», ранив восьмерых человек. Лейтенант Ферланд, ненавидевший свою М-16, был рад, когда нашел на поле брошенный АК-47. Некоторые морпехи неподвижно затаились среди травы в надежде на то, что их не заметят ни свои, ни чужие.

В течение двух часов рота «Гольф» не могла двинуться с места под плотным минометным огнем, неуклонно теряя людей. В какой-то момент их взору предстала зловещая картина: морпех взвалил на плечо обезглавленный труп товарища и, прикрывшись им, как щитом, бежал с поля боя. Затем противник двинулся в контратаку. Варгас вызвал воздушную поддержку — его люди взрывали зеленые дымовые гранаты, чтобы обозначить свои позиции, и молили бога, чтобы пилоты не нанесли удар по своим. В 16:25 остатки «Гольфа» начали отступать; пока трое раненых, поддерживая друг друга, с трудом ковыляли по высокой траве, Варгас и его передовой авиационный наводчик прикрывали их отход. К вечеру от 150 человек в роте G осталось всего 45 выживших, которые укрылись в дренажной канаве. Позже северовьетнамцы торжествующе утверждали, что насчитали на поле боя 300 американских трупов[992].