Витю на встречу. Обычно он так не поступал, предпочитая забегать вместо этого в принадлежащий минцу ювелирный отдел в одном из торговых центров.

– С этим твоим боярином постоянно какие-то проблемы.

Минец дал понять, что имеет в виду историю почти двухмесячной давности, когда Антошин сперва оплатил триаде нападение на самого себя, а затем пришел к исполнителю выяснять личность заказчика. Вите тогда скормили версию, что боярина контузило, и он потерял память. Не информировать же его о двойниках, параллельных мирах и прочих мистических событиях?

– Такой человек, что уж тут поделать… – кивнул Самойлов и тут же сменил тему: – Витя, я очень заинтересован в положительном результате. Если нужно как-то стимулировать…

– Ты достаточно нас простимулировал, – весьма жестко оборвал его минец. – Нет нужды зажигать второй очаг, чтобы вскипятить воду в одном котле. Просто отпусти и дай людям делать свою работу.

Сразу после отповеди Витя вновь вернул на лицо маску мелкого торговца золотом и бижутерией: открытая улыбка и искательное заглядывание в глаза.

– Подожди. И не дай братству подумать, что вмешиваешь его в дела государств. Ты же знаешь правила.

Глеб досадливо сморщился, но кивнул, соглашаясь. Триада принимала любые заказы: кража информации и имущества, убийства, похищения. Но никогда не бралась за дела, связанные с политикой и наркотиками. С кучей нюансов и оговорок, естественно, но у международных преступников был свой свод правил.

– Это не дела государств, Витя… Не совсем дела государств.

– Конечно, Глеба-друга! – тут же спаясничал минец. – Моя все узнавай, все понимай! Искать родич – все просто! Нет политика!

Самойлов снова кивнул, уже менее безрадостно. Это и были те самые нюансы и оговорки в кодексе триады. С какого, что называется, угла посмотреть: второе лицо княжества было похищено папистами на территории империи Мин или племянника важного человека украли неизвестные? Чистая политика, за которую братство никогда не берется, или хорошо оплаченная услуга безо всякой подоплеки? Минец с русским именем Витя выбрал вторую трактовку.

– Что-то хоть можешь сказать? – без особой надежды спросил Глеб у Вити.

– Что-то могу, – возвращаясь к хорошему русскому, ответил тот. – Его точно нет там, где есть минские общины.

– Вы же по всему миру живете!

– Нет, что ты! Информация об этом очень сильно преувеличена!

– А есть карта общин?

– Сколько ты готов заплатить?

– То есть есть?

– Нет, зачем она нам? Но для такого щедрого заказчика я найду лучшего этнографа и картографа!

– Витя, у меня друг в плену уже слишком долго. Я не настроен на шутки.

– Друг?

Простой вопрос сбил Глеба с ритма беседы. Он сказал «друг»? Не коллега, не родич князя? Значит, он и в самом деле считал боярина из княжеского рода и пришельца из иной Параллели другом? Хороши новости…

Он никогда об этом не задумывался, не облекал существующее в слова. Вместе шли – да. Помогали друг другу – тоже да. Спасали жизни, закрывали от удара. Спорили, ругались даже, но приходили к компромиссу. Но друг? Это знак равенства, как ни крути, а может ли он стоять между простым сыскарем и пророком? Выходит, что может…

– Да, – спокойно сказал Самойлов. – Друг.

– Я свяжусь с братьями. Отзвонюсь вечером.

– Спасибо. Только лучше пиши, я вечером буду на трассе в Хабаровск.

– Переезжаешь?

– Командировка.

– Хорошо. Напишу.

Минец кивнул Глебу на прощанье и заторопился к выходу. Движения его вновь приобрели некую торопливую неловкость, свойственную людям невысокого социального статуса. Улыбчивый торговец, готовый раскланиваться с каждым, а вовсе не представитель таинственного и могущественного братства.

Проследив за тем, как спина Вити последний раз мелькнула у дверей вокзала, Глеб вернулся к своим мыслям. Точнее, к поездке в союзное княжество.

Два дня назад в Хабаровске был убит профессор Якуб Гурский. Светило теоретической физики, автор множества научных книг, прочитать которые и при этом понять смысл написанного смогли бы человек двести во всем мире. Создатель и бессменный руководитель Восточного исследовательского центра, расположенного на землях Хабаровского княжества. Человек, по словам князя Пояркова, сделавший для современной науки больше, чем все ныне живущее поколение. Семидесятилетний старик, охраняли которого лучшие маги дальневосточных княжеств, был задушен в собственной квартире. Красным шнуром.

Тело Гурского обнаружили утром в кабинете, сидящим в кресле возле журнального столика. Он был в домашнем костюме и держал на коленях раскрытую книгу. Судя по фотографиям с места преступления, ученый отдыхал в одиночестве, когда убийца накинул ему на шею удавку. Тот ничего не успел понять и тем более сделать – шнуром ему сломали шею быстрее, чем он задохнулся.

Особняк ученого располагался на окраине академгородка Центра, вдалеке от прочих построек. Здесь имелся небольшой штат прислуги, которая ничего не видела и не слышала. Ничего не заметила и охрана Гурского – два дежурных дружинника Хабаровского воеводства. Не сработала магическая сигнализация, показывая полную исправность проверяющим техникам. Убийца просто пришел, задушил ученого и ушел. Не оставив никаких следов.

Все, начиная от личности убитого и заканчивая местом совершения преступления, просто кричало о нереальности произошедшего. И ставило перед следствием множество вопросов, на которые у них пока не было ответов. Как убийце – или убийцам – удалось проникнуть в особняк и спокойно уйти? Почему нападение проспала охрана? Как исправные защитные артефакты пропустили злоумышленника? И кому, наконец, нужно было убивать ученого, даже косвенно не связанного с политикой и изобретением оружия? Квантовая физика, причем не прикладная, а самая что ни на есть теоретическая, никак не тянула на мотив.

Объединенное бюро расследований Триумвирата имело в своем штате множество хороших специалистов, включая с десяток одаренных. И все они были брошены на выяснение обстоятельств смерти научного светила и поиски его убийцы. Зачем в следственной группе понадобился безопасник из Благовещенска, Глеб сперва не понял. Только читая высланные ему материалы дела, сообразил – из-за того самого красного шнура. Орудие убийства на фотографии выглядело очень похожим на то, которым были задушены подопытные ваны в капсулах и их охрана, когда он вместе с Игорем был в Гуанчжоу.

– А Антошин? – спросил Самойлов у князя, когда тот приказал ему отправиться к союзникам и войти в следственную группу ОБР. – Я вот-вот нащупаю след.

Спросил спокойно, без надрыва и обвинений. Понимая, что поисками племянника Поярков озабочен никак не меньше какого-то там следователя.

– Все, что мог сделать, ты сделал, Глеб Вячеславович, – ответил князь терпеливо, понимая, что для Глеба поиски Игоря стали навязчивой идеей. Вассалу можно ничего не объяснять, ограничившись приказом, но поступать так с человеком, который взвалил на себя одного моральную ответственность за похищение пророка, не стоило. – Поиски продолжат без тебя. Ты нужен в Хабаровске. Ты же видел удавку.

Поярков был в деталях знаком с похождениями команды за границей, знал и про красный шнур неуловимого убийцы. Параллели провести – гением быть не нужно. Скорее всего, он сам вышел на ОБР, а может, и на самого Хабарова, сообщив о следователе, который уже сталкивался