Обвинение, выдвинутое большим жюри против Рейнхарта Рихтера, не предъявлялось ему официально несколько месяцев. Все это время с ним беседовали агенты ФБР, выясняя те или иные обстоятельства. Он заявил, что за годы работы в АДМ никогда не слышал о системе нелегального поощрения служащих. Деньги, переведенные на его счет, предназначались для возмещения потерь на сделке с нигерийцами. Рихтер также сказал агентам, что на первом допросе отчасти ввел их в заблуждение относительно полученного от Уайтекера чека на четыреста двадцать пять тысяч долларов – эта сумма включала накопившуюся у Уайтекера зарплату Рихтера, которую он не переслал вовремя. В итоге Рихтеру предъявили обвинение по двум пунктам, но, как и Оллисона, освободили от тюремного заключения.

К досаде агентов, которые вели расследование, прокуратура не стала выдвигать обвинений против Рона Феррари, Бита Швейцера и Дэвида Пейджа. Что до Сида Халса, то Маккей и Никсон представили обвинительный акт комитету по оценке данных документов, но комитет счел его совершенно неубедительным и отклонил.

Больше всех негодовал по этому поводу Д'Анжело. Марти Оллисон был на допросе абсолютно откровенен и все же понес наказание. А Халс, по мнению агента, свои показания построил с таким расчетом, чтобы затушевать свою вину, и вышел сухим из воды. Д'Анжело добился права выступить перед комитетом по оценке обвинительных актов. Его пламенная речь была так хорошо подготовлена, что комитет пересмотрел свое решение и признал обоснованным обвинение Халса в мошенничестве и нарушениях налогового законодательства.

{410}

Но единственным значительным объектом уголовного преследования был Марк Уайтекер.

Сотрудники компании «Биомар» собрались в конференц-зале. Место во главе стола занял Уайтекер. После того как ему предъявили обвинения и он признался в подделке документов, владельцы компании попросили его освободить место главного управляющего, однако позволили продолжить работу с маленькой дочерней компанией «Клинтек». Но в этот день Уайтекер объявил, что оставляет работу на несколько месяцев.

– Мы с моими адвокатами решили, что пора более решительно высказать наш взгляд на это дело, – сказал он. – Следующие несколько месяцев я буду целиком поглощен сотрудничеством с масс-медиа – и с газетами, и с телевидением.

Его адвокаты в данный момент договариваются об интервью с телекомпаниями Эй-би-си и Эн-би-си, сообщил Уайтекер, и он уже беседовал с корреспондентом «Эй-би-си ньюс» Барбарой Уолтерс.

– Я хотел вас предупредить, что в ближайшие месяцы не буду участвовать в работе компании. Я буду бороться за то, чтобы доказать свою невиновность.

На этом Уайтекер закончил свою речь. Некоторые из сотрудников, работавших с ним давно, сгрудились вокруг него, желая ему удачи.

Но никаких интервью прессе и телевидению не последовало. Вместо этого ускоренными темпами стали развиваться переговоры с обвинителями. Уокер настаивал на том, чтобы срок тюремного заключения Уайтекера составлял не больше пяти лет. Прокуроры считали, что срок должен быть не меньше семи.

За несколько дней до назначенного дня начала процесса по делу Уайтекера было достигнуто предварительное соглашение. Уайтекер признает свою вину в тридцати семи случаях нарушения закона, включая отмывание денег, незаконные финансовые сделки и уклонение от уплаты налогов. Если он даст правдивые показания, обвинение попросит судью вынести более мягкий приговор, чем этого требуют федеральные законы, – то есть не более семи лет.

7 октября после разговора с адвокатами Уайтекера Маккей позвонил Джиму Гриффину и сообщил ему о том, как развиваются события. Позже в тот же день Маккей работал вместе с Д'Анжело над подготовкой к процессу на «командном пункте», который они зарезервировали в здании федерального суда Урбаны. Когда раздался телефонный звонок, Маккей включил громкую связь.

Звонил Скотт Лассар из Чикаго, а рядом с ним была остальная антитрестовская команда. Им известно соглашение, заключенное с Уайтекером, сказал он, и у них есть сомнения на этот счет.

– Нам кажется, что лучше было бы объединить два дела и обвинить Уайтекера сразу по обоим. Поэтому…

– Его адвокат не желает объединять эти два дела, – прервал его Маккей. – Он говорит, что антитрестовское дело не представляет серьезной угрозы для его клиента.

– Понимаете, Дон, велика вероятность, что судья не примет заявление, не исчерпывающее всего, что совершил обвиняемый.

Маккей снова возразил, но Лассар продолжал развивать свою мысль.

– Будет выглядеть так, будто мы хотим сжульничать и скостить Уайтекеру срок заключения.

Маккей слушал и все больше раздражался. Ему-то объединение двух дел было ни к чему. Его дело было готово к слушанию. Заявление обвиняемого с признанием вины будет настоящей победой. Этот план одобрили все инстанции Министерства юстиции. А теперь прокуроры антитрестовского отдела хотят спутать карты, чтобы поправить то, что испортили сами.

Лассар все гнул свое. Лицо Маккея исказил гнев. Напряженная обстановка перед началом процесса, слишком много кофе и сигарет образовали взрывчатую смесь. И он взорвался.

– Бестолковые мудозвоны! – пронзительно выкрикнул он.

Все замолчали.

– Меня уже тошнит от вас! – орал Маккей. – Мы доведем дело до конца без вашего драного сотрудничества. Всего хорошего!

И швырнул трубку на рычаг.

Антитрестовцы в Чикаго не знали, что сказать.

– Ну что ж, – резюмировал в конце концов Лассар. – Прекрасно поговорили.

Маккей все не мог успокоиться. Он покраснел как рак и тяжело дышал. Д'Анжело и прокурор Нэнси Жардини, которую недавно подключили к этому делу, предпочли не вмешиваться. Д'Анжело всерьез опасался, что Маккея хватит удар.

– Долбаные ничтожества! – продолжал бушевать тот. – Кто виноват в том, что они никак не могут разобраться со своим вонючим законом Шермана? Пусть сами расхлебывают!

Минут через десять буря улеглась. Маккей сознавал, что вел себя не лучшим образом, но это не смягчило его отношения к антитрестовцам. Отдел по борьбе с мошенничеством стремился добиться от обвиняемого заявления с признанием вины, и он выработал определенный план действий. И до тех пор пока этот план не будет осуществлен, предупредил он Д'Анжело, антитрестовский отдел не должен ничего знать об их действиях.

– Слушается дело номер «девяносто семь – двадцать тысяч один», – объявил секретарь суда в набитом до отказа зале, – «Соединенные Штаты Америки против Марка Уайтекера».

Обвинители и защитники представились суду. Окружной федеральный судья Урбаны Гарольд Бейкер обвел взглядом зал. Уайтекер в одном из своих лучших костюмов спокойно сидел рядом с Биллом Уокером.

– Секретарь сообщил, что защита хочет внести изменения в свое заявление, верно? – спросил судья Бейкер.