– Да, ваша честь, – ответил Уокер, вставая.

Судья глянул на Уайтекера.

– Мистер Уайтекер, выйдите, пожалуйста, вперед, чтобы ответить на вопросы суда.

Уайтекер прошел на возвышение.

– Мистер Уайтекер, верно ли, что вы хотите подать заявление о признании своей вины по тридцати пяти пунктам?

– Да, ваша честь.

{411}

Уокер вмешался и уточнил, что обвинение содержит тридцать семь пунктов. Бейкер задал несколько вопросов, чтобы проверить, способен ли Уайтекер вынести самостоятельное решение о подаче заявления. Уайтекер сообщил судье, что врачи нашли у него маниакально-депрессивный психоз, что он принимает литий и дважды лежал на излечении в клинике.

Судья просмотрел текст заявления.

– Как я понимаю, Министерство юстиции согласилось не предъявлять вам дополнительных обвинений? – спросил судья. – При условии, что вы ничего от них не скрываете.

– Полагаю, ваша честь, обвинение предъявляют только отдел налогов Министерства юстиции и отдел по борьбе с мошенничеством, – ответил Уокер.

С какой стати Уайтекер должен признавать себя виновным еще в чем-то? Это не повлияет на срок заключения, к которому его приговорят.

– Я хочу задать вопрос вам, – обратился судья Бейкер к прокурорам. – Не связывает ли это соглашение обязательствами другие государственные учреждения?

Поднялась Нэнси Жардини.

– Как отдел по борьбе с мошенничеством Министерства юстиции, мы не облечены властью связывать обязательствами антитрестовский отдел или региональные отделения, – сказала она. – Обвиняемый это знает.

Судья Бейкер спросил Уайтекера, понимает ли он, что это заявление не препятствует выдвижению против него других обвинений. Уайтекер ответил, что понимает. Ответ удовлетворил судью.

– Суд принимает заявление обвиняемого и признает его виновным согласно заявлению.

Затем судья Бейкер продлил срок поручительства за Уайтекера и объявил перерыв. Толпа журналистов и зрителей потянулась из зала суда. Многие получили копии распечатанного официального сообщения Уайтекера о том, что он ознакомился с заявлением и подписал его. В самом низу страницы была фраза, набранная курсивом и выделенная жирным шрифтом:

«Я сожалею о том, что участвовал в финансовых махинациях, которые были одобрены руководством компании».

Через полчаса Д'Анжело позвонил Херндону.

– Слушай, я знаю, что это ужасно, и звоню тебе первому, – сказал Д'Анжело. – В четырнадцать тридцать Уайтекер подал заявление с признанием вины.

– Что?

– Прости. Мне приказали никому об этом не говорить.

Херндон поблагодарил Д'Анжело и в растерянности повесил трубку. Хотя вопрос об участии Уайтекера в фиксировании цен не поднимался, они с Шепардом хотели присутствовать при подаче Уайтекером заявления о признании вины. Но пререкания с юристами отдела по борьбе с мошенничеством стоили им приглашения на заключительный акт своего расследования.

Херндон потянулся к телефону и позвонил Шепарду, у которого был выходной. Нужно сообщить напарнику о последней выходке Министерства юстиции.

Спустя несколько месяцев два чикагских адвоката вошли в вестибюль отеля «Ла Куинта» близ Рейли, штат Северная Каролина, и направились к портье.

– Меня зовут Шелдон Зеннер, – обратился к портье старший из них. – Мне нужен Билл Уокер.

Дело было в воскресенье 28 декабря. Зеннер и его коллега Шон Берковиц готовились защищать в суде своего клиента Сида Халса. Несколько месяцев они добивались от Уокера, чтобы тот организовал встречу с Уайтекером – человеком, который, по словам Халса, одобрял все совершенное их подзащитным. Уайтекер был ключом к защите Халса.

Уокер вышел к адвокатам в тренировочном костюме и в туфлях на босу ногу и пригласил их в холл рядом с буфетом, предлагавшим континентальный завтрак. Зеннер и Берковиц колебались. Для конфиденциального разговора место совсем не годилось. Да и все остальное выглядело странно.

– В этой гостинице у меня типа филиал конторы, – пояснил Уокер. – И до доктора Уайтекера тут рукой подать.

Чикагские адвокаты опустились в кресла.

– Доктор Уайтекер очень сочувствует Сиду Халсу, – сказал Уокер. – Его угнетает то, что Сид замешан во все это, и он готов всеми средствами помочь ему выпутаться.

Почти целый час ушел на то, чтобы обговорить условия встречи с Уайтекером. Наконец тот появился. Он держался бодро и непринужденно. Рядом сновали постояльцы гостиницы с булочками и тарелками с кашей.

– Ну ладно, – произнес Уайтекер, – что вы хотите знать?

Еще через два месяца, 6 февраля, в том же самом холле с Уайтекером встретились юристы отдела по борьбе с мошенничеством и Тони Д'Анжело. Они сердито выслушали его рассказ о разговоре с адвокатами Халса – примерно в тот же день Уайтекер отказался встретиться с прокурорами, сославшись на занятость. А хуже всего было то, что всего за несколько недель до слушания дела в суде Уайтекер поменял свои показания относительно Сида Халса.{412}

Уокер пристроился на ближайшем диванчике, а Уайтекер стал рассказывать путаную историю, в которой каждая фраза противоречила предыдущей. Было ясно, что, выгораживая Сида Халса, он сочиняет на ходу.

Сначала Уайтекер сказал, что посоветовал Халсу не платить налог с незаконно присвоенных денег, пока они не будут переведены в США. Затем заявил, что не помнит, чтобы говорил с Халсом о налогах. Деньги, которые он получил от Халса как откат с первых трехсот тысяч долларов, были, по словам Уайтекера, взяты в долг, – он забыл о своем признании, что это выдумка, сочиненная несколько лет назад. А другие деньги были переведены Халсу из АДМ якобы в оплату этого займа.

– Секундочку, – прервал его Д'Анжело. – Если вы должны были Халсу сто тысяч долларов, то почему возвращали долг через АДМ?

Уайтекер моргнул и замолчал.

– Не помню почему, – сказал он наконец.

Юристы выслушивали эти несуразицы несколько часов. Уайтекер снова и снова менял причины и назначение платежей, стараясь вытащить Халса из тенет преступления.

Когда допрос закончился, Дон Маккей кипел от возмущения. Этот Уайтекер просто непроходимый тупица. Он договорился о сотрудничестве, ему еще не вынесли приговор, – и тут он меняет показания.

– Ты веришь в эту галиматью? – спросил он Д'Анжело.

– Совершенная чушь, – ответил тот.

И Маккей решил, что не станет ходатайствовать о смягчении приговора Уайтекеру. Пусть получает по максимуму.

Он посмотрел на Д'Анжело.