– Откуда?..

– Я попросил Ларкина их найти, – ответил Киран. – Мне подумалось, что ты хотела бы вернуть их себе в качестве сувенира.

Она отбросила ножи в сторону и бросилась Кирану на шею. Тот обнял девушку и поцеловал.

– А теперь, может быть, вернемся к тому месту, где ты благодаришь меня за ножи? – лукаво спросил он, слегка касаясь ее губ.

Зейлан усмехнулась, притянула Кирана к себе, и они снова вернулись в постель.

Зейлан нащупала ножи в форме полумесяца, свисавшие с ее пояса. Они правда выглядели немного потрепанными, но девушка не могла заставить себя их оставить.

– Почти приехали, – сказал Киран, оглядывая Зейлан взглядом, который за пределами их спальни казался не совсем уместным. Вероятно, таким образом король Неблагих хотел дать Зейлан понять, что ему нравится ее новая форма. Ее сшили специально для Зейлан из светло-голубой ткани, украшенной золотыми пуговицами. Верх плотно облегал тело девушки, но при этом оставлял ей достаточно места для борьбы. Брюки расширялись книзу, а у голени в ткань было вшито крепление для кинжала. Однако больше всего Зейлан нравилось то, что ее форма напоминала одежду Кирана, так, что с первого взгляда всем было видно, что они принадлежат друг другу и составляют единое целое.

Киран отодвинул одну из занавесок, прикрывающих окна экипажа, и помахал ликующим Неблагим, которые столпились на улице в ожидании их прибытия. Они были на пути к восстановленному храму, где Киран сегодня должен был быть коронован. Оставалось надеяться, что Лита, Богиня Огня, дарует ему власть над своей стихией.

Это было не первое их совместное появление, и все же Зейлан нервничала. Какая-то ее часть до сих пор ждала, что Неблагие будут ее ненавидеть, однако все было как раз наоборот. Народ Нихалоса ценил и чтил девушку за то, что она уничтожила Цернунноса, а потому допускал ее присутствие рядом с Кираном не только в качестве советницы и Хранительницы, но и в качестве его партнерши.

Нервничала Зейлан не одна. Киран тоже был неспокоен. Она не знала, что беспокоит его больше – страх оказаться недостойным, который, надо сказать, был совершенно излишним, или опасение привести в этот мир еще одно вспыльчивое божество.

– Что было в письме, которое пришло с ножами? – спросила Зейлан, желая отвлечь Кирана. Сама она успела заметить только то, что пришло оно от Фрейи.

– Реконструкция Стены практически завершена, – сообщил принц. Киран, Фрейя и Вэйлин быстро сошлись во мнении, что восстановление Стены является главным приоритетом для защиты людей. Несмотря на смерть Цернунноса, эльвы в Мелидриане продолжали существовать. Вымрут они рано или поздно без своего Бога или нет, было неизвестно, но никто не хотел ставить на кон жизни сотен невинных людей.

– Хорошая новость.

– Точно. Кроме того, моя сестра решила не наследовать трон. Она хочет ввести в Тобрии демократию и позволить людям самим решать, кто будет управлять ими в будущем.

– Демократию, – повторила Зейлан. Никогда раньше она не слышала ничего подобного.

Киран утвердительно тряхнул головой.

– Скоро должны состояться первые выборы, и Мелвин выдвинул свою кандидатуру на пост одного из десяти министров. Фрейя немного переживает, что теперь, когда он унаследовал шахты своего отца и занимается рудниками, у него будет слишком много обязанностей, однако признает, что семья Де Феличе всегда была справедливой.

Зейлан кивнула. Порой, когда Киран говорил о подобных вещах, она чувствовала себя не в своей тарелке и задавалась вопросом, действительно ли она была той женщиной, которая должна быть рядом с ним. Но потом напоминала сама себе о своих талантах, своих сильных сторонах и о том, что она – особенная. Темная. Никакие знания в мире не могли сравниться с ее силой и способностями.

Она была уникальной.

Воительницей.

Бойцом.

Она была там, где должна была быть.

– Амарун —

Шесть месяцев спустя

Фрейя стояла у окна своей новой комнаты и смотрела туда, где когда-то располагался замок. С помощью фейри и их земной магии завалы были расчищены быстрее, чем это могли бы сделать человеческие руки. И вот теперь начались строительные работы для создания нового сердца Амаруна.

Этим сердцем станет не новый замок, а правительственный квартал для жителей этой страны. Отец Фрейи и все короли и королевы до него и без того достаточно долго эксплуатировали народ. В центре района будет возведена ратуша, где станут проходить все собрания и выборы, а рядом с ней построят небольшие здания ведомств, куда граждане смогут обращаться, если захотят внести свои предложения или будут нуждаться в помощи.

Предстоит еще долгий путь. Многие горожане приветствовали новую форму самоуправления, но другие жаждали видеть Фрейю королевой, однако девушка не желала идти по стопам своего отца. Она лелеяла другие мечты и хотела оставить бразды правления тем, кто чувствовал к этому призвание, например – Мелвину. Фрейя никогда не думала, что ее старый друг однажды решит заняться политикой. Однако то, что случилось с Цернунносом, должно быть, изменило его точку зрения. Точно так же как и суждения многих других людей и фейри.

Несмотря на то что с момента великой битвы минуло уже шесть месяцев, некоторые Неблагие и Благие еще жили в городе, прибывали и новые фейри – для того чтобы увидеть бывший дом своего нового короля. Договорившись между собой, Фрейя и Киран рассказали людям, что произошло восемнадцать лет назад, и родословная Драэдонов до Тысячелетнего мира перестала быть секретом. Все знали, что в жилах Фрейи течет кровь фейри, и нравилось это не всем. Но голоса недовольных звучали негромко, а кроме того – Фрейя их просто не слушала.

В дверь тихо постучали.

Ответить Фрейя не могла, но существующее правило гласило, что если дверь открыта, то она приглашает всех в свои покои. Несмотря на это, все, за исключением Ларкина, все равно из вежливости стучались, прежде чем войти.

Киран заглянул в комнату. Его светлые волосы, сожженные вместе с участками кожи, отросли. Шрамы до сих пор были видны и, вероятно, останутся такими навсегда, но Фрейя так к ним привыкла, что уже и не замечала их, когда смотрела на Кирана.

– Выглядишь просто чудесно, – прошептал Киран.

Улыбнувшись, Фрейя отошла от окна и оглядела себя в зеркале. На ней было белое платье, сшитое специально для сегодняшнего дня. Талию девушки стягивал тонкий корсаж, усыпанный жемчугом и сверкающими камнями. Пышная юбка из четырех слоев ткани при каждом движении мягко обвивалась вокруг ее лодыжек. Рукава доходили до запястий, оставляя плечи открытыми. На шее девушки на тонкой цепочке покачивались три таланта. Цена этих украшений была невелика, но для Фрейи они значили больше, чем любая тиара или бриллиант. Волосы девушки были уложены в высокую прическу. Отдельные пряди украшали вплетенные в локоны жемчужины.