мне веревку, но я брезгливо отпрянула, не желая касаться грязного обрывка, которого только что касались потные руки работорговца.

— Сними с нее ошейник, — велела я.

Он с готовностью подчинился и толкнул женщину в спину, заставляя приблизиться ко мне. Дети вцепились в ее юбку еще крепче, но Кайро схватил обоих за шиворот, как слепых щенят, встряхнул и оттащил от нее. Дети запищали, женщина взвыла, бросаясь к ним.

— Что ты делаешь? — встревожилась я. — Оставь детей, она же их мать.

— Вы просили только женщину, госпожа, — вкрадчиво произнес Кайро. — Детей вы не покупали.

— Разумеется, я куплю их, — раздраженно ответила я. — Оставь их в покое.

— Купите? — с сомнением посмотрел на меня работорговец, и я уже поняла, что вновь начинается мерзкая игра в торги. — Но здоровые дети на рынке ценятся дорого, так что…

— Сколько?

— Двадцать! — выпалил он и отступил, словно испугавшись собственной наглости. — Золотом!

Я задохнулась. Да, я купила бы этих детей за любую цену, но как же мерзко было осознавать, что мною просто бессовестно пользуются, считая наивной дурочкой! Я была уверена: когда Кайро узнал о моем интересе к розыскам этой женщины, он уже знал, что можно неплохо поживиться за мой счет. Недаром во все стороны обо мне разнеслась слава — уж не знаю, дурная или нет, — о том, что я, полоумная, скупаю рабов за бешеные деньги…

— Хорошо. Двадцать, но серебром, — с трудом разжав зубы, сказала я.

— За каждого! — тут же воскликнул Кайро, и в черных глазах его заиграл алчный блеск.

— Двадцать серебром за обоих детей — и ни единой монетой больше, — упрямо заявила я.

Я даже не старалась скрыть презрение на своем лице. Да, мне стоило бы придержать эмоции: еще неизвестно, когда и как мне пригодятся услуги этого навозного жука, но столь нагло меня обирать я ему не позволю. Эти деньги не падают с неба прямо мне в карман, а добываются болью и кровью моих бойцов!

— Тогда выбирайте одного ребенка, а второго я продам с молотка, — обиженно поджал губы Кайро.

Женщина вновь взвыла и намертво вцепилась в детей — я даже испугалась, что она их задушит.

— Ты! — я ступила к работорговцу ближе, охваченная бессильным гневом. — Если не умеришь аппетиты, то вместо денег сейчас получишь плетей на конюшне!

— Вы не имеете права! — отступил назад Кайро, в жадных глазах мелькнул испуг. — Я свободный человек! Я оказал вам услугу, а мог бы не тратить на поиски свое время и деньги!

— Я прекрасно знаю цену рабов на рынке. Твои услуги я готова оплатить — но не осыпать тебя золотом просто потому, что тебе так захотелось.

— Но их хозяин…

— Приведи его сюда, и мы с ним лично обсудим цену. Тебе я покрою издержки на поиски и оплачу вознаграждение за каждого раба — в разумных пределах.

Торговец в смятении облизнул губы: по его одутловатому лицу было видно, с какой натугой он пытается произвести подсчет и оценить возможные убытки, если не отдаст мне женщину и детей.

— По рукам, — наконец, согласился он, изображая недовольство. — Тридцать золотом за женщину и двадцать серебром за обоих детей.

— Тридцать золотом за троих, — отрезала я, не без удовольствия наблюдая за изумлением на его лице.

— Но, госпожа… это обман!

— Обман — это твои непомерные аппетиты. Ты намеревался обобрать меня до нитки, верно? Так пожинай же плоды своей алчности. Я плачу тридцать монет золотом за женщину и обоих ее детей. — Он открыл было рот, но я поспешила предвосхитить его возражения: — Еще слово — и уменьшу до двадцати. А продолжишь упрямиться — вызову констеблей и обвиню в мошенничестве.

На веранде показался Аро с тяжелым кошелем в руках. Кайро встретил его мрачным взглядом, тщательно изобразил на лице оскорбленное достоинство и нехотя кивнул. Стараясь дышать часто и глубоко, я дождалась, пока Аро приблизится, и холодно велела:

— Отсчитай этому господину тридцать золотых. А ты, Изен, — обратилась я к замершей от изумления женщине, которая уже вновь крепко прижимала к себе детей, — ступай за мной.

Повернувшись, чтобы вернуться в дом, я услышала за спиной неразборчивый шепот.

— Что? — я растерянно оглянулась.

— Керуш-Зиб, госпожа, — шепнула женщина, с испугом глядя мне в глаза. — Моего мужа звали Керуш-Зиб.

— Совсем скоро ты увидишь его, — улыбнулась я. — Лей, помоги этой женщине вымыться, а Сай пусть сбегает за Жало.

Охваченная приятным возбуждением оттого, что мне удалось воссоединить семью и что вскоре в мире станет четырьмя счастливыми людьми больше, я вернулась к себе в спальню. Безусловно, я хотела бы присутствовать при встрече Жало с женой, но пока Изен будет мыться, а ее мужа приведут в поместье, у меня оставалось немного времени. Я решила не тратить его зря и принялась читать милые строки от кузины Мари.

Ах, как я рада была узнать, что она влюблена в своего жениха! Она много и подробно писала о том, насколько он красив, обаятелен и знатен. Втайне от отцов они встречались уже продолжительное время, но только недавно Артур — так звали жениха — осмелился сделать ей предложение. Мари даже прислала нарисованный своей рукой портрет возлюбленного, а также эскиз свадебного платья, которое наденет уже по весне.

Пылкость ее чувств всколыхнула запретное, тщательно подавляемое, и во мне. Щеки полыхали, когда я читала о тайных поцелуях влюбленной парочки — и вспоминала горячие губы Джая на своих губах. Мари с невинной девичьей непосредственностью выражала обеспокоенность тем, как пройдет ее брачная ночь — а я вспоминала первую близость с Джаем и о том, как податливо изгибалось мое тело в его сильных руках. Я буквально ощущала запах его кожи, вкус поцелуев, прикосновения загрубевших ладоней к моей коже…

Определенно, гасить этот пожар самостоятельно мне больше не под силу.

Робкий стук в дверь вновь вырвал меня из призрачных грез. Облизнув пересохшие губы, я поспешно спрятала письмо в поясном кармане и распахнула дверь.

— Госпожа, — худые плечики Сай растерянно взметнулись вверх. — Стражи сказали, что рабам покидать загорожу не позволено.

— Ох, — я огорченно сжала губы. — И как я об этом не подумала. Ну, что ж… проходи, поможешь мне переодеться.

Жар желания все еще блуждал по коже, толкая меня на непозволительно глупые поступки. Словно намеренно желая подразнить Джая, я выбрала для встречи с ним новое платье — из лилового бархата, с открытыми плечами, но без пышных кринолинов, со свободными складками у бедер. Это был мой личный заказ модистке к будущему приему у сенатора Марио ла Калле, к которому Диего просил подготовиться с особой тщательностью. Корсет под платье я решила не надевать: несмотря на то, что беременность,