тесную дружбу». Цесарский посол Гвариент также не замедлил своим визитом, который был отдан ему через день. Однако шумное веселье, среди которого Принцен очутился, не помешало ему отметить мрачное зрелище: около ворот Кремля лежат четыре тела вожаков стрелецкого мятежа, привязанные к колесам; вокруг города у стен сделаны виселицы и на них висят по четверо и пятеро стрельцов. 23 января новый царский любимец Александр Меншиков праздновал новоселье в подаренном ему царем доме. «С торжественными обрядами на эпикурейском пиршестве, — пишет Корб, — Вакх освятил дом, который царь подарил недавно фавориту своему Алексашке»[984]. В тот же день началось продолжение стрелецкого розыска.

XXXI. Розыск и казни стрельцов в январе и феврале 1699 г

Еще в ноябре 1698 г. начался своз в Москву из городов и монастырей остальных стрельцов, которые не попали в сентябрьский и октябрьский розыски. 2 ноября в город Устюг Великий пришла грамота из Преображенского приказа; предписывалось прислать в этот приказ находившегося, по сведениям приказа, на Устюге стрельца Мишку Токаря. Воевода ответил, что стрельца Мишки с таким прозвищем на Устюге в числе присланных из-под Воскресенского монастыря не находится, но что он на всякий случай отправил находящихся среди этих стрельцов «двух Мишек» — Мишку Герасимова и Мишку Яковлева, заковав их в ручные и в ножные железа, под конвоем из четырех устюжских стрельцов. Они были доставлены в Преображенский приказ 17-го. 21 ноября была доставлена из Белгорода воеводой князем Я. Ф. Долгоруким партия стрельцов в 60 человек «беглецов» из сборного полка Петра Головнина. Как припомним, этот полк был сформирован в Москве из стрельцов, взятых из нескольких других московских стрелецких полков, и отправлен затем на Луки Великие в пограничный корпус князя М. Г. Ромодановского. Когда по миновании королевских выборов в Польше корпус этот стал распускаться, сводный полк Головнина весной был двинут на юг конвоировать хлебные запасы, направлявшиеся из Брянска в днепровские городки Тавань и другие, построенные на устьях Днепра, причем полк должен был идти в Брянск, «не займуя Москвы», т. е. не заходя в столицу. 83 стрельца из этого полка не выдержали и в марте 1698 т. самовольно явились в Москву с целью, как они потом говорили, подать челобитную о выдаче им жалованья, на самом же деле — повидаться с семьями. Они попали в Москву в то же время, когда сюда во главе с Васькой Тумой приходили беглецы из взбунтовавшихся затем четырех полков. Вместе с последними головнинцы участвовали в Москве в шумном выступлении 3 апреля перед двором заведующего Стрелецким приказом князя И. Б. Троекурова и требовали отсрочки назначенного им именно на 3 апреля удаления из Москвы и возвращения к своим полкам. Когда князь вызвал четырех депутатов из стрелецкой толпы и после разговора с ними велел находившимся при нем двум полковникам отвести этих депутатов в Стрелецкий приказ головнинцы с другими стрельцами набросились на полковников и отбили у них депутатов силой, а двое из головнинцев, Ивашко Чурин и Петрушка Наумов, явились вскоре в Стрелецкий приказ и, выдавая себя за уполномоченных от всех самовольно явившихся в Москву стрельцов, говорили там с дьяками «невежливо», заявили, что боярского приказа не послушаются и в назначенный срок 3 апреля к своим полкам не пойдут, а когда были в приказе задержаны, то Ивашка Чурин, выйдя из судейской палаты, подсылал находившегося там же, в приказе, малолетнего стрельца Ромашку Елфимова в стрелецкие слободы подговаривать и возмущать стрельцов, чтобы шли в приказ им на выручку. Волнение к вечеру 4 апреля было успокоено, беглецы высланы из Москвы к своим полкам, стрельцы сборного полка Головнина были отправлены в Брянск с капитаном Иваном Креневым. Двое из них, шумевшие в Стрелецком приказе, Чурин и Наумов, вместе с третьим, Лифанкой Васильевым, оказавшим сопротивление при высылке его из Москвы в полк, по приговору бояр были сосланы в Сибирь на вечное житье в даурские остроги. Из отправленных под командой Кренева беглецов сборного полка не все прибыли к полку — часть бежала по дороге до Брянска, некоторые из прибывших к полку в Брянск бежали при дальнейшем движении полка к месту назначения, и вот почему из 80 отправленных из Москвы беглецов этого полка было прислано теперь князем Я. Ф. Долгоруким только 60 человек.

Впрочем, сверх этих 60 случайно в те же ноябрьские дни 1698 г. был задержан в Москве еще один из этих головнинских беглецов, скрывшихся из полка по дороге, — Андрюшка Сергеев. Он был замечен своим братом садовником Марком Сергеевым в Кремле на Ивановской площади, куда он направлялся, по его словам, к площадным подьячим написать челобитную о явке в Стрелецкий приказ. Брат не решился укрывать беглого и сам привел его в Стрелецкий приказ, откуда он был передан в Преображенское.

24 ноября в Преображенский приказ был приведен стрелец Тихонова полка Гундертмарка Ивашка Смагин, попавшийся в ночь на это число в краже в слободке у Девичьего монастыря и в расспросе объяснивший, что он бежал из полка с Лук Великих от голода в мясоед после Рождества 1698 г., в бегах жил некоторое время в Можайском уезде в вотчине боярина князя Б. И. Прозоровского в деревне Поречье на реке Иначе, копая пруды и сплавляя дрова и лес в Москву по Москве-реке. Дня за четыре перед кражей он пришел в Москву, ночевал ночь в селе Воробьеве да две ночи в патриаршем селе Голенищеве, поблизости от Воробьевых гор, ухорониваясь в гумнах. На четвертую ночь забрался во двор к подмонастырному крестьянину Ваське Селиверстову для кражи платья и здесь был пойман. Спрошенный о нем пятисотный полка Аксен-ко Феоктистов показал, однако, что Смагин бежал из полка после ухода в Москву Васьки Тумы, бежал «от воровства», украв сухари у хозяина того двора, на котором стоял постоем. Очевидно, Смагин был обыкновенным вором, может быть, прибегавшим к воровству из-за голода, во всяком случае, в политическом выступлении стрельцов участия не принимал. Тем не менее князь Ф. Ю. Ромодановский, выслушав его расспросные речи, распорядился отправить его в Симонов монастырь, где были заключены стрельцы-бунтовщики.

27 ноября были доставлены в Преображенский приказ отправленные в Сибирь на вечное житье в даурские остроги трое стрельцов: Ивашка Чурин, Петрушка Наумов и Лифанко Васильев; указ о возвращении их в Москву к розыску застал их в Тобольске. Таким образом, к концу ноября в Преображенский приказ было прислано 67 человек[985].

16 декабря архангельский воевода князь М. И. Лыков прислал в Москву трех объявившихся в Архангельске беглых стрельцов, захваченных там в солдатской слободе полковником Андреем Гордоном: Алешку Посникова, Тишку Сергеева Блинникова