[...] говорили о том, как назвать ее. Русланов думает, что лучше, если пьеса будет называться «Пушкин».

9 апреля. [...] Вечером зашел к нам Вересаев по звонку Миши. Миша с ним говорил о предложении Серг[ея] Ермол[инского] инсценировать будущего «Пушкина». Вересаев сказал: «Я уже причалил свою ладью к вашему берегу, делайте как вы находите лучшим». По-видимому, старику понравилось предложение. Он только спросил, «устраивает ли сценариста пьеса без Пушкина».

Потом ушел наверх к Треневу, где справлялись именины его жены. А через пять минут появился Тренев и нас попросил прийти к ним [...]

Там была целая тьма малознакомого народа [...] Миша сидел рядом с Пастернаковой женой [...] Потом приехала цыганка Христофорова, пела. Пела еще какая-то тощая дама с безумными глазами. Две гитары [...] Шумно [...] Когда выпили за хозяйку первый тост, Пастернак сказал: «Я хочу выпить за Булгакова». Хозяйка вдруг с размаху — «Нет, нет! Мы сейчас выпьем за Викентия Викентьевича (Вересаева), а потом за Булгакова», на что Пастернак упрямо заявил: «Нет, я хочу за Булгакова. Вересаев, конечно, очень большой человек, но он — законное явление, а Булгаков — незаконное». Билль-Белоцерковский [Билль-Белоцерковский Владимир Наумович (1884–1970) — советский драматург] и Кирпотин [Кирпотин Валерий Яковлевич (1898–1997) — советский литературовед и критик, в то время — зав. сектором художественной литературы ЦК ВКП (б)] опустили глаза — целомудренно.

18 мая. В 12 ч. дня Миша читал пьесу о Пушкине. Были Русланов, Рапопорт, Захава, Горюнов [все — режиссеры и артисты Вахтанговского театра. — Сост.] и, конечно, Вересаевы. Вахтанговцы слушали очень хорошо, часто обменивались взглядами такими, как когда слушаешь хорошую вещь. А? Каково! Очень тонко чувствуют юмор, очень были взволнованы концом. Одним словом, хорошо слушали. Да, сказать правду, уж очень пьеса хороша!

А старики были недовольны — он — тем, что плохо слышит (а не может же Миша орать при чтении!) — она — тем, что ей, видимо, казалось, что Вике мало внимания оказывают.

20 мая. Оглушительное событие: Вересаев прислал Мише совершенно нелепое письмо. Смысл его тот, что его не слушают. В частности, нападает на роль Дантеса и на некоторые детали [...] Целый день испортил, сбил с работы. Целый день Миша составлял ему письмо.

Вышло основательное, резкое письмо. В частности, я напомнила Мише про одну деталь, касающуюся Дубельта. Миша поместил цитату в письме.

22.V. [...] Вдруг звонок по телефону. Старик предлагает забыть письма. Все приходит в норму, по-видимому. Цитатой был оглушен. «Давайте поцелуемся хоть по телефону».

28.V. [...] Миша диктует все эти дни «Пушкина». Второго июня чтение в Вахтанговском театре, а 31-го мая он хочет нескольким знакомым дома прочесть.

29.V. Сегодня Миша закончил первый вариант Пушкина. Пришел старик и взял экземпляр. Завтра — сговорились — он придет вечером для обсуждения.

30.V. Был Вересаев. Начал с того, что стал говорить о незначительных изменениях в ремарках и репликах (Никита не в ту дверь выходит, прибавить слово «на театре» — и все в таком роде).

— А об основном позже буду говорить [...]

Миша говорит, что старик вмешивается в драматургическую область, хочет ломать образ Дантеса, менять концовку с Битковым и так далее. Сначала разговор шел в очень решительных тонах, В. В. даже говорил о том, что, может быть, им придется разъехаться, и он снимет свою фамилию [...] Но потом опять предложил мириться. Решено первого опять встретиться.

1 июня. Вчера, 31-го, было чтение [...] Читал Миша первоклассно, с большим подъемом, держал слушателей в напряженном внимании [...] Оля [О. С. Бокшанская. — Сост.] сказала, уходя: пройдут века, а эта пьеса будет жить. Никто, никогда так о Пушкине не писал и не напишет.

Сереже Ерм[олинскому] и Конскому [актер МХАТ. — Сост.] невероятно понравилась пьеса, они слов не находят для выражения наслаждения ею [...]

Часа в четыре ночи Дмитриев позвонил — чем больше он думает, тем больше понимает, как замечательна пьеса. Она его встревожила, он взволнован, не может спать. Она так необычна, так противоречит всему общепринятому [...]

Яншин слушал тяжело, в голове у него в это время шевелились мысли, имеющие отношение к пьесе, но с особой стороны.

Он сказал потом, что эта пьеса перекликается с Мольером и что Мишу будут упрекать за нее так же, как и за Мольера. За поверхностность (?), что он, как актер, знает, что это не так; потом говорил, что ему не понравились Наталья, Дантес и Геккерен.

В общем, резюме — очень интересное чтение, очень интересный вечер. Я счастлива этой пьесой. Я ее знаю почти наизусть — и каждый раз — сильное волнение.

2 июня. Сегодня Миша читал «Пушкина» вахтанговцам. Успех — большой. После чтения говорили сначала артисты, потом Миша и Вересаев. Мише аплодировали после его слов (так же, как и после чтения).

22 августа. Прервался мой дневник, потому что суматошная шла жизнь, и просто нет сил уследить за всеми событиями и записать. Не записано: отказ в поездке за границу, история с Вересаевым, которая выражалась в том, что старик наделал жутких неприятностей — вмешался в драматургическую часть, предложил чудовищные по пошлости варианты, пытался вести борьбу за эти варианты. Восстановить все это, конечно, нельзя [...]

26 августа. Судакову нужен «Пушкин». Сегодня Женя Калужский, Арендт [врач, близкий знакомый семьи Булгаковых. — Сост.], Леонтьев и Судаков слушали у нас пьесу. Впечатление чрезвычайно сильное.

29/VIII. Марков, Виленкин, Сахновский, Топорков, Федя [Ф. Михальский. — Сост.], Калужский, Мордвинов [все — члены коллектива МХАТ. — Сост.] [...] — «Пушкин». Впечатление опять такое же. Явно уцепились за пьесу [...] Федя: это нужно ставить только Станиславскому.

Как раз он-то и погубил бы пьесу!

11/IX. Звонок. Возбужденный Илья [И. Я. Судаков. — Сост.] передает, что Акулов [начальник Главискусства. — Сост.] сказал, чтобы ему дали пьесу на просмотр. Запаковала, надписала, послала в адрес Акулова. Повезут через Театр. Теперь пойдет всякая кутерьма между вахтанговцами и мхатчиками.

20/IX. [...] Миша сказал, что Захава сообщил о разрешении Реперткомом «Пушкина». Стоит помолиться Богу — наконец радостный день!

24 сентября. У Миши сегодня Русланов. Взволнован тем, что МХАТ хочет играть «Пушкина».

25/IX. Ольга сообщила мне, что «Пушкин» пошел к Немировичу.

Вахтанговцы прислали МХАТ письмо с протестом против постановки, говорят, что пьеса — ихняя [...]

27 сент[ября]. Ольга сообщила, что Немирович сказал о пьесе: она написана большим мастером, тонко, со вкусом. Но образы сделаны так сдержанно, четко, что надо будет, как он сказал, «рыть глубины».

1 октября. В Вахтанговском театре