еще бесконечно благодарна тебе за спасение ее жизни.

И в которую ты, быть может, влюбился?

"Как я могу в нее влюбиться? - спросил он себя, - Мы только что познакомились. Я ее даже почти не знаю."

Но было ощущение, будто он знал ее уже очень, очень давно.

Интересно, а что она на самом деле чувствует ко мне? Просто симпатию и сильную благодарность - или...

Судя по ее поведению, нечто большее.

Трудно поверить, но неужели она меня правда любит?

Есть простой способ выяснить.

Руки Нила лежали на верхней части руля. Золотой браслет тяжело оттягивал правое предплечье, чуть ниже запястья.

Стоит лишь коснуться его губами...

И я врежусь в какой-нибудь столб.

Надо где-то остановиться.

Ага, отличное безопасное место, ничего не скажешь. На обочине дороги посреди ночи в черт знает каком районе.

Погрузившись в мысли, он не особенно следил за маршрутом. Сейчас, оказалось, что он ехал на восток по Венис-бульвару.

Должно быть, на автомате вернулся назад по собственному следу.

Ошибка. Задолго до бульвара надо было свернуть на улицу Пико. А так укатил уже на две-три мили южнее, чем нужно.

"Замечтался за рулем - получи" - подумал он.

Ничего не оставалось, как ехать дальше.

"Буду дома уже через пятнадцать минут, - сказал он себе, - Можно и потерпеть."

В то же время, он знал, что не стоит вообще посещать Элизу с помощью браслета.

Зачем мне браслет, если я не буду им пользоваться?

Буду, но не с ней. С кем угодно, только не с ней. Ей было очень неприятно, когда я оказался у нее в голове, и узнал о ней все. Разве не помнишь, насколько ей было стыдно?

"Ну и к тому же, - подумал он, - Брентвуд очень далеко отсюда. Особенно для первого одиночного путешествия."

Сколько там, миль восемь или десять?

Только безумец станет пробовать такие расстояния сразу. Надо сначала потренироваться на чем-нибудь ближе к дому. А потом уже потихоньку увеличивать дистанции.

И в любом случае - не для того, чтобы добраться до дома Элизы.

Я никогда не должен использовать браслет на ней. Больше никогда.

И раз уж я взялся давать самому себе клятвы, то надо пообещать никогда не использовать браслет и на Марте.

Он был не готов к такому зароку. Знал, что если даст такое обещание, и потом нарушит, то будет себя презирать.

Ладно, посмотрим.

Но насчет Элизы - сто процентов. Если я захочу узнать, что она чувствует и что думает, то сделаю это как положено. Приду к ней, поговорю с ней, спрошу ее.

Может, завтра?

Нет.

Я должен держаться от нее подальше, иначе с Мартой будут проблемы.

Я не хочу, чтобы были проблемы с Мартой. Я люблю ее.

Ты не можешь любить их обеих.

Блин, во что же я вляпался.

Но приятно вляпался. Уж лучше любить двух женщин, чем ни одну.

Наверное. Не знаю.

Нил увидел вывеску "Видео-Сити". Внезапно вспомнил человека, которого застрелил. Возникло такое чувство, словно из-под него вдруг выдернули автомобиль.

Хоть он никогда полностью и не забывал о случившемся, но странное, невероятное знакомство с Элизой и ее браслетом изрядно вскружило ему голову и вытеснило из мыслей все прочее за последние несколько часов.

Будто мироздание дало ему временную передышку.

Но сейчас, все эти подавленные неприятные мысли хлынули в голову сплошным потоком.

Воспоминания о пережитом ужасе. Тревога, что его могут поймать.

Что, если меня вычислят?

И каким же, интересно, образом?

Очень простым. Достаточно, чтобы хоть один человек видел хотя бы часть того, что происходило, что-то заподозрил, и записал номер моей машины. Дальше - дело техники.

А кроме этого?

Если никто не зафиксировал его номера, то других зацепок практически нет, и он может спать спокойно.

Если только он или Элиза не проболтаются кому-то.

Что маловероятно.

"Но если даже что-то и всплывет, - заверил он себя, - Мы наверняка сможем без труда убедить полицию, что это была самооборона."

Тогда зачем мы заметали следы?

- Тогда это показалось хорошей идеей, - пробормотал он.

Затем повернул налево за видео-прокатом. Проехал мимо парковки.

"Я сошел с ума?" - подумал он.

Еще есть время развернуться.

Нет. Он должен был хоть краем глаза посмотреть на ту улицу, и убедиться, что она не кишит полицейскими.

А если это так? Если они меня остановят и обыщут, то найдут пистолет в кармане.

Для этого им нужно правдоподобное обоснование. Они не могут просто обыскивать кого попало без весомой причины, а меня нет повода ни в чем подозревать.

Достаточно просто вести себя нормально.

Кроме того, он планировал свернуть на ту улицу за целый квартал от места, где скорее всего могут оказаться копы - если они там будут, конечно. Мог бы просто сделать левый поворот, не проезжая мимо места преступления, и вернуться на бульвар.

Элементарно.

Приблизившись к тупику, он увидел в прорезавшем темноту свете фар то самое поле, старые рельсы, мусор, каменистую землю, заросли травы, узкую лесополосу под насыпью автострады.

Он сбросил скорость, включил левый поворотник и начал сворачивать.

Лучи фар метнулись влево.

Никаких источников света - ни среди деревьев, ни на асфальте. Никаких людей поблизости. Никаких заграждений поперек дороги. Никаких полицейских машин.

Вообще никаких машин.

Включая фургон.

Фургон исчез!

Нил почувствовал, будто ему врезали под дых.

- Ой бля... - пробормотал он.

С бешено колотящимся сердцем, с пересохшим ртом, он медленно поехал к месту, где должен было стоять припаркованный фургон.

Исчез, теперь уже точно. Не оставалось никаких сомнений.

Он свернул с асфальта на обочину, остановил машину и выключил фары.

Какого черта вообще происходит?

Он вгляделся в темное поле.

Абсолютно никакого движения.

Но где же фургон?

Нил осознал, что задыхается, словно пробежал марафон.

"Успокойся! - приказал он себе, - Нет поводов для паники."

С хера ли нет! Кто-то угнал машину этого подонка!

В лучшем случае: воришка увидел бесхозную машину, завел ее и уехал куда-то.

Возможно.

Но что если сам хозяин забрался в свой фургон и уехал на нем?

Он был мертв!

А может и нет.

Нил выпустил в него четыре пули. Он видел, как тот человек упал. Но не осматривал его раны. Не проверял признаков жизни.

Я попал в него. Я точно знаю, что попал.

Три пули в корпус, одна в голову.

Один или даже два выстрела в