Но ощущения все-таки были нечеловеческие. Он мог все видеть и слышать, словно летел в своем настоящем теле. Мог свободно и четко мыслить. Мог даже многое чувствовать: свой страх, и надежду, и даже какое-то странное приятное волнение.

Но скорости он совершенно не ощущал. Ни инерции, ни силы тяжести, ни плотности атмосферы. Он не чувствовал встречного потока воздуха на лице, хотя стремительно летел сквозь ночное небо.

Чувство скорости полностью зависело от зрения: он мог оценить ее лишь по смещению зданий, фонарей, деревьев, машин и дорог, что мелькали внизу.

Он промчался мимо улицы Пико. Подумал было свернуть по ней к западу на Банди, но обнаружил, что уже находится над Олимпийским бульваром.

Спустя несколько секунд, он свернул налево и полетел на запад через центр Беверли Хиллс, метрах в пятнадцати-двадцати над широким Уилширским бульваром.

Здесь было почти безлюдно.

Он приказал себе прибавить скорости, но вряд ли полетел сколь-нибудь быстрее. Вероятно, скорость и так была максимальной.

Пролетая над автострадой Сан-Диего, он начал замедляться.

Что происходит?

Ты теряешь скорость, вот что!

Дерьмо!

Он чувствовал себя словно привязанным к эластичной резиновой ленте - которая тянулась отсюда вплоть до его физического тела в машине. И как любая резиновая лента, она исчерпала всю свободную длину и начала растягиваться. Теперь она тянулась, позволяя ему двигаться дальше, но оказывала сопротивление. Рано или поздно, будет достигнут предел натяжения.

Элиза говорила про лимит на расстояние.

Теперь Нил понял, что она имела в виду.

Но ведь она смогла достичь тридцати миль, разве нет?

После долгих тренировок.

И это был ее рекорд.

Если она смогла сделать тридцать, то я смогу хотя бы восемь или десять.

Под ним был уже Сен-Висенте, он узнавал широкую разделительную полосу этой улицы.

Он свернул на запад над Банди и начал снижаться.

Пролетая чуть выше асфальта бульвара Сен-Висенте, он следил за узкими дорогами, уходившими направо. И заметил улицу Элизы, Гринхэвен. И резко повернул за угол. Пролетев по узкой полосе асфальта, он не заметил никакого фургона.

"Может, все-таки ложная тревога" - подумал он.

Свернув с дороги, он направился к дому, пролетел сквозь кусты и деревья - но даже не почувствовал их. Все равно что пролететь через пустой воздух.

Я что, стал призраком?

Он мчался через стены дома Элизы.

Нашел ее стоящей у зеркала в ванной. Той ванной, которой он раньше не видел - прилегающей к спальне, вероятно. Там, где она сама мылась. Сейчас, она чистила зубы.

Да!

Нил оказался в ее теле.

С огромным облегчением от того, что она в безопасности, Нил не без веселья обнаружил, что женщина заметно пьяна. Должно быть, сделала себе еще один коктейль - или не один - уже после его ухода.

У нее был легкий туман в голове. И многочисленные травмы не болели уже столь сильно.

С полным ртом мятной пены, она двигала щеткой по зубам и деснам. Похоже, ей было довольно весело.

Ду-ди-ду-дом, дум-ди-дом. Что ж нам делать с пьяным моряком?* Охохо, охохонюшки, ой как утром плохо будет.

(Прим.пер.: "Что нам делать с пьяным моряком?" - английская народная песня.)

Она вытащила изо рта щетку, ухмыльнулась себе в зеркало, затем пустила через губу белую струйку по подбородку. Большие густые капли плюхнулись в раковину: шлеп, шлеп, шлеп.

Потом она выплюнула остальное, сполоснула зубную щетку под краном и начала чистить зубы уже чистой, мокрой щеткой.

Надо бы аспирину съесть. А то завтра башка трещать будет. Одного коктейля вполне хватило бы, ну двух. Ай, да ладно, фиг ли тут. Не каждую ночь тебе похищают и пытают, и едва не убивают. Слава богу, что Нила мне послал.

"Спасибо за любезность" - подумал Нил.

Надеюсь он не влипнет ни в какие неприятности с браслетом. Может, не стоило ему отдавать...

Да ну, все у него будет хорошо. Все хорошо, прекрасная маркиза. Лучше бы он остался. Милый парень. А, чего теперь. Где найдешь, там потеряешь. Да все равно он вернется.

Он же не дурак, и не слепой.

Покачав головой, она немного посмеялась.

Ага, как будто я такой ценный улов. Хватит бухать. Скоро до белочки допьешься, вон уже хрен знает что себе воображаешь.

Интересно, какова эта его Марта?

И он попробует еще раз во мне покататься? Никогда не узнаю.

Если он не скажет.

Но я бы и не против. Интересно, а если он прямо сейчас здесь?

- Привет, привет, где бы ты ни был. Нил? Ты здесь?

"Конечно, я здесь" - подумал он.

Так и думала, что нет.

Увы.

Она снова сплюнула в раковину, прополоскала щетку и продолжила чистить зубы.

Увы, увы, но вы - не мы.

Или все-таки да?

Нил заметил, как быстрые движения ее руки, заставляют ее грудь подпрыгивать. Он чувствовал, как ее соски трутся об изнанку пижамной рубашки.

Элизу, похоже, все это совершенно не интересовало.

"Что и естественно, - подумал Нил, - Это же ее грудь. Ей-то что тут может быть интересного?"

Он снова прислушался к ее мыслям, пока она ополаскивала и убирала зубную щетку.

Алкозельцер или аспирин? Или оба? Один от похмелья, а другой от множественных ушибов, ссадин и порезов.

Очень в моем духе, ага - уж если получать люлей, то рекордных.

Ха-ха-ха.

Как он мог такое со мной делать, что же это за ублюдок?

Господи боже. Зубами.

Нил ощутил глухой холод в ее промежности. Она плотно сжала вместе бедра, и он почувствовал жгущую боль.

Пойти к врачу?

Ну да, еще чего.

Так и представляю эту милую сценку.

На что жалуетесь? Ой, да ничего, просто пересеклась тут ненадолго с маньяком-садистом...

Она взяла одну упаковку с таблетками алкозельцера из коробки в аптечке, затем огляделась в поисках бокала.

А, точно.

В посудомойке.

Утром туда ставила. Вчера утром. Конечно.

Фламинго-обломинго, ха-ха.

В более глубоком слое сознания, она представила, как кидает таблетки в набранную горсть воды. И что, наверное, руке будет щекотно, когда они зашипят.

Не настолько набухалась, чтобы такие трюки вытворять. В другой раз. Может быть. Да ну нафиг, вряд ли.

Она кинула таблетки в карман рубашки.

Нил почувствовал, как твердый край пачки прижался к ее соску.

Она взяла пластиковую бутылочку аспирина с полки, открутила крышку и вытрясла две капсулы на ладонь. Затем поставила ее обратно на полку аптечки и захлопнула дверцу.

Вышла из ванной, преодолела покрытую мягким ковром спальню и