все глаза, он утвердился в тщетности попытки становиться человеком. Несколько веточек спасали его от участи быть раздавленным. Стоит Реми чуть уменьшиться, нарушив шаткую позицию ствола, и дерево раздавит его. Если бы можно было замедлить падение, хоть на несколько секунд, а лучше подпереть ствол.

Мокрая скользкая земля текла под ствол и Реми внезапно ощутил, что дерево сдвигается. Круглый ствол пытался скатиться на голову оборотня. Глаза волка расширились от ужаса, вне себя от паники, он вновь принялся ёрзать и толкаться. Он смог высвободить одну переднюю лапу, но это лишь помогло дереву сдвинуться, накатив на загривок.

Если дождь не закончиться в ближайшие пару часов, землю размоет так, что дерево раскатает волка, как каталка свежее тесто.

Реми оставил попытки, оставалось лишь молиться Персефоне. В груди растекалась боль. Сломал ли он рёбра? Если да, то даже если каким-то чудом он выберется, ему придётся испытать новый ад – ломать неправильно сросшиеся рёбра и справлять их.

Он лежал под деревом, борясь с накатывающими волнами безумия, проталкивая воздух в лёгкие маленькими глотками. Наёмники давно ушли, он больше не чуял их. На небе сверкали молнии, но гром всё сильнее запаздывал за вспышками. Ураган шёл дальше. Вскоре дождь стал утихать.

Как же глупо я в итоге застрял!

Эпилог

Солнце и ветер высушили землю, дерево надёжно обосновалось на своём ложе. Реми ещё некоторое время пытался выкарабкаться. Его посещали разные идеи, но ни одна не закончилась успехом. Оставалось лишь ждать чудо и размышлять.

Мысли в капкане, куда угодил оборотень, стали ещё большим грузом и давили тяжестью, куда сильнее, поваленного дерева, припечатывая к земле грязную душу убийцы.

Кто мог подумать, что в конце всего его ждал настолько глупый конец. Он сбегал из невообразимых мест, вылезал живым из смертельных передряг и вот наступил конец всему.

Зачем он только вернулся в скальный замок? Думал, убьёт Карасу и спасёт нелюдей. Реми не спаситель, Реми убийца! Глупо было ожидать удачного исхода этого предприятия. Убийца не судья, убийца исполнитель, и уж точно не герой.

В одном Карасу был прав, Реми не суждено жить мирной жизнью, жить как все. Оборотень с детства покатился во тьму и продолжал свой путь во тьме на протяжении всех этих лет.

Что сделал он за всю свою жизнь? Ничего. Терпел боль, бежал от неприятностей, а затем сам приносил боль и неприятности другим. И вот его конец – он застрял. Не дерево сковало его движения, а мир, в котором не посчастливилось родиться; мир, где оборотни с рождения признаются опасными. Он сам сковал себя, подавляя эмоции, придумывая низменные цели, стремясь к мести. Он испачкал не руки, но душу. Он запер сердце, запер радость, запер самого себя в клетке отчаяния, боли и одиночества. И теперь пожинает плоды.

Первым пришёл голод. Он ползал в животе, сжимая и сворачивая внутренности, отдаваясь пустотой, болью и липкостью. Казалось, живот прилип к спине. Голод прочно засел в желудке. Каждые пару минут, придумывая новые узлы из кишок, скобля стенки кишечника. Мерзкий, надоедливый голод, стал первым напарником в заточении волка.

Реми надеялся, что возможно где-то неподалёку проходит Кетал; возможно он учует знакомый запах и приблизиться к дереву, где найдёт придавленного Волчка. Но оборотень, даже если и бродил рядом, не торопился в лес спасать парня.

Второй пришла усталость. Её за руку привёл голод и посадил на дерево. Она танцевала на стволе, прямо над волком, прыгая и ударяя каблучками, вдавливая зверя глубже в землю, давя на рёбра и позвонки. Усталость, толстая, плотная, тяжёлая, вихляла бёдрами, сбрасывая стройную надежду, искоркой горящую на задворках разума.

Противная усталость заставляла вспоминать всю глупую жизнь Реми. Судьба подарила оборотню время, много времени, чтобы, наконец, перед своим концом, подумать о жизни. Чего же достиг он в этом мире? Ничего. Ни жил толком. Ни семьи у Реми, ни друзей. Даже за Сима не он отомстил, а какой-то Падший ангел. Единственного друга он убил практически своими руками. Приговорил его, сдавшись после поездки к Хаарту.

Реми до сих пор не мог простить себе свою слабость в детстве. И сейчас он не стал сильнее. Он отомстил. Кому? Глупому мужику сладкоежке, разнеженному богатством, не способному сражаться. Всё что мог Реми – это убивать слабаков, а настоящий противник, сильный и хитрый, такой как Карасу, легко справился с великим Полуночной Тенью.

Как вообще он мог гордиться репутацией Полуночной Тени. Что это? Глупое прозвище самого обычного убийцы. Люди в страхе окрестили его так. Что сделал Полуночная Тень? Сеял страх и смерть. И вот итог – смерть рано или поздно приходит ко всем.

Что сказал бы дядя, узнав, как прожил свою жизнь Реми? Дядя был другим. Он был весёлым, умел улыбаться, жить и радоваться. Реми не умел радоваться, веселиться, как и говорил Кетал.

Проходили дни и ночи, Реми ловил языком капли росы и дождей, частенько изливавшихся в это время года. Иногда над ним кружили чёрные вороны, они подлетали, садились на дерево или прыгали рядом с волчьей головой, клевали шерсть, но оборотень слишком ослаб чтобы обращать на них внимание. Он лежал неподвижно, его грудь почти не вздымалась при дыхании, влажный нос подсыхал. Реми не мог поднять век. Голод почти не чувствовался, огромный ствол ощущался частью тела, усталость стала родной.

На смену этим двоим, пришла тьма. Давняя знакомая Реми, она часто его навещала и помогала ему, но сейчас тьма стала высокомерной. Она нависла над волком, застилая глаза. Она выгнала надежду, утопила её в своём бескрайнем чёрном мире. «Смотри на меня», беззвучно шептала она умирающему волку. «Смотри». И он смотрел. Сон был великим даром Персефоны, но он оставил Реми. Лишь провалы во тьму накатывали на голодный разум, давая иллюзорную возможность отдыха. Сон боялся тьмы вековечной, истинной, единственной.

Тьма показывала оборотню образы и сцены из его жизни, бросала как объедки со стола, и отнимала их, вновь поглощая своими бесконечными чёрными потоками. Тьма оставалась с волком дольше всего. Она забирала его и относила в неведомые дали, наполняла его и вытягивала по капле жизнь, отнимая последнее. Тьма поглощала юношу. Тьма заполнила туманом голову, умертвила голод и усталость. Она, как всегда, находилась с ним дольше всех. Она сопроводит его в последний путь.

Как всё глупо обернулось. Что бы подумал дядя, увидев Реми здесь, под деревом. Голодного, уставшего, в ловушке собственных мыслей и надежд, умирающего. Всё вышло так глупо. Хотел спасти нелюдь,