– Подстава? – подсказал сзади Моаш.

– Ага, подстава, – согласилась Хен.

Они часто вот так забывали слова. Или… может, произносили их в первый раз.

Говор у них очень походил на говор многих мостовиков, с которыми сдружился Моаш.

«Моаш, отпусти, – прошептало что-то глубоко внутри его. – Откажись от боли. Все нормально. Твой поступок был в порядке вещей.

Тебя ни в чем нельзя винить. Хватит нести это бремя.

Отпусти».

Каждый из них взял очередную связку боковин и перекладин и двинулся обратно. Они миновали плотников, которые делали заготовки элементов лестниц. В основном это были паршуны, и среди рядов прохаживался один Сплавленный. Он был на голову выше остальных и относился к той разновидности, которая отращивала большие панцирные пластины страшного вида.

Сплавленный остановился и что-то объяснил одному из паршунов-рабочих. Потом сжал кулак, и темно-фиолетовая энергия окутала его руку. На ней панцирь рос в виде пилы. Сплавленный начал пилить, тщательно объясняя, что он делает. Моаш уже такое видел. Как ни странно, некоторые чудовища из пустоты оказались плотниками.

За лесопилками войска паршунов отрабатывали сомкнутый строй и основные приемы владения оружием. Ходили слухи, что армия намеревалась атаковать Холинар через считаные недели. Это было довольно амбициозно, но у них не было времени для длительной осады. В Холинаре имелись духозаклинатели для изготовления пищи, а Приносящим пустоту требовались месяцы, чтобы наладить поставки. Армия вскоре съест все запасы, и ей придется разделиться, чтобы добывать продовольствие. Лучше атаковать, воспользовавшись численным превосходством, и захватить духозаклинателей.

Каждой армии требовался кто-то, чтобы бежать впереди, принимая на себя стрелы. Хорошо организованные или нет, доброжелательные или нет, Приносящие пустоту не могли этого избежать. Группу Моаша никто не собирался обучать; на самом деле их просто держали до штурма, чтобы выставить впереди наиболее ценных отрядов.

– Нас подставили, – повторила Хен, пока они шли. – Они знали, что у них слишком мало сильных человеков, чтобы бежать во время первого штурма. Им надо было отправить кого-то из нас туда же, и вот они выдумали предлог, чтобы обречь нас на смерть.

Сах крякнул.

– И это все, что ты скажешь? – резко спросила Хен. – Тебя не волнует, что наши боги делают с нами?

Сах хлопнул свою связку на землю.

– Еще как волнует, – огрызнулся он. – Думаешь, я не задаю те же самые вопросы? Клянусь бурей! Хен, они забрали мою дочь, меня отправили на смерть!

– Тогда что мы будем делать? – спросила Хен, понизив голос. – Что же нам делать?..

Сах огляделся по сторонам: в войске царили движение и суета, шла подготовка к войне. Все это выглядело ошеломительным, всепоглощающим, словно особая разновидность неумолимо надвигающейся бури. Что-то вроде стихии, которая подхватывает тебя и уносит.

– Не знаю, – прошептал Сах. – Хен, клянусь бурей. Я ничего не знаю.

«Зато я знаю», – подумал Моаш. Но он не мог найти в себе желание предложить им что-нибудь. Вместо этого ощутил раздражение, вокруг него закипели спрены гнева. Он почувствовал разочарование как в себе, так и в Приносящих пустоту. Он бросил свою связку на землю, а потом пошел прочь с лесного склада.

Надзиратель завопил и поспешил следом, но Моаша никто не остановил, включая охранников, мимо которых он прошел. Он заработал себе репутацию.

Моаш шел по городу в сопровождении надзирателя, ища какого-нибудь летающего Сплавленного. Они, по всей видимости, были главнее прочих Сплавленных.

Не обнаружив ни одного летуна, Моаш решил подойти к представителю другой разновидности – самцу, который сидел возле городской цистерны с дождевой водой. Существо было из сильно бронированных, безволосое, с панцирем на щеках.

Моаш направился прямиком к нему:

– Мне надо поговорить с кем-то из главных.

Позади Моаша ахнула надзирательница – видимо, лишь теперь сообразила, что его затея может принести ей серьезные неприятности. Сплавленный ответил ему пристальным взглядом и ухмыльнулся.

– Кто-то из главных, – повторил Моаш.

Приносящий пустоту расхохотался и, упав спиной в воду в цистерне, поплыл, глядя в небо.

«Отлично, – подумал Моаш. – Один из чокнутых». Таких было много.

Моаш ушел прочь, но не успел углубиться в город, как что-то упало с неба. В облаке развевающихся черно-красных одежд парило существо с кожей тех же цветов. Моаш не смог понять, самец это или самка.

– Человечек, – бросило существо с иностранным акцентом, – ты необузданный и интересный.

Моаш облизал губы.

– Мне нужно поговорить с кем-то из главных.

– Тебе не нужно ничего, кроме того, что даем мы, – заявил Приносящий пустоту. – Но твое желание будет удовлетворено. Леди Лешви встретится с тобой.

– Отлично. Где я могу ее найти?

Сплавленный прижал ладонь к груди Моаша и улыбнулся. Темное облако распространилось от его руки по телу бывшего мостовика. Оба поднялись в воздух.

Моаш в панике схватился за Сплавленного. А если попробовать удушающий захват? И что потом? Если он убьет это существо здесь, то упадет и разобьется насмерть.

Они поднимались, пока город не стал выглядеть как игрушечный: лесной склад и строевой плац по одну сторону, единственная заметная улица в центре. Справа стояло построенное людьми заграждение, ослабляющее Великие бури, а в его тени росли деревья и располагался особняк градоначальника.

Они поднялись еще выше, одежды Сплавленного трепетали. Хотя у земли воздух был теплым, здесь оказалось довольно прохладно. У Моаша возникло странное ощущение в ушах – как будто их заткнули тряпками, приглушив все звуки.

Наконец Сплавленный замедлил подъем, и они зависли. Хотя Моаш пытался держаться за Приносящего пустоту, тот его оттолкнул и умчался прочь, волоча за собой развевающийся шлейф.

Моаш дрейфовал один над бескрайним ландшафтом. Его сердце грохотало, и, глядя в эту пропасть, он кое-что осознал. Бывший мостовик не хотел умирать.

Он заставил себя повернуться и осмотреться. Обнаружив, что дрейфует к другой Сплавленной, Моаш ощутил всплеск надежды. Женщина, парящая в небе, была облачена в одеяния, которые простирались футов на десять ниже ее, как потек красной краски. Моаш подплыл так близко, что она смогла протянуть руку и остановить его.

Он воспротивился желанию схватиться за эту руку так, словно от этого зависела его жизнь. Разум с трудом принимал происходящее: эта леди хотела с ним встретиться, но в том мире, который принадлежал ей, а не ему. Что ж, он сдержит свой страх.

– Моаш, – поприветствовала Сплавленная.

Лешви – так ее назвал тот, другой. На ее лице смешались все три цвета паршенди: белый красный и черный, в виде мраморных разводов, похожих на смешанные краски. Ему нечасто доводилось видеть трехцветных паршенди, а узор оказался одним из самых сбивающих с толку. Ее глаза были словно озера, вокруг которых чередовались цвета.