Майя увидела нас вдвоем, и, судя по всему, это не явилось для нее открытием или неожиданностью. Ее лицо несомненно выражало радость за подругу, — по крайней мере, в том смысле, как она себя это представляла.

— Ну слава Богу, — раздался у нас над ухом бархатный голос, и я увидел, как Альга вздрогнула от этого голоса, — слава Богу, ребятки! Кажется, вы передумали туда соваться.

Около нашего столика стоял официант и мажордом Веня, и его глаза просто расплескивали смех.

— Как? ты уже здесь? — пробормотал я.

— Так все уже здесь, — кивнул он.

— Как это — все?

— Ну да. Все, все. Как только вы уехали, Парфен с Еремой как раз принялись грузить детей в автобус, и вся Деревня, снявшись с места, дружно тоже покатила в Москву. Даже маленькая дочка Папы находится в автобусе вместе с другими детьми. Автобус направляется к Концерну. Все идет строго по плану…

Я судорожно дернул шеей. Мне показалось, что я повис в петле. Несколько огромных черных шаров бесшумно прокатились у меня перед глазами и исчезли. Я снова увидел смеющиеся глаза Вени. Затем я оглянулся вправо влево. Братья разбойники Парфен и Ерема докладывали Петрушке об исполнении и, видимо, ждали его дальнейших распоряжений. Петрушка не переставал откалывать коленца с Майей.

— Значит, автобус с детьми уже в Москве? — прошептал я.

Вместо ответа, Веня ткнул пальцем в пространство, освещенное прожекторами, и я увидел, как автобус проезжает сквозь коридор, выгороженный для него в толпе, и останавливается на некотором отдалении от здания Концерна. Видимость была прекрасная.

— Александр, слава Богу, остался в Деревне, — успокоил меня Веня. — Он — единственный. По условиям игры он должен находиться при средствах связи в «охотничьем домике», пока лично Косточка не вызовет его в Москву. В общем, не беспокойся, он в полном порядке и под надежной охраной. И Наташа около него…

Между тем лоджия быстро наполнялась знакомыми лицами. Вдовы, профессор Белокуров, компьютерный гений Паша, банкир, о. Алексей, попадья, и даже наши старички. Все они, словно беспокойный индюшачий выводок, облепили Петрушку, как будто ждали найти у него защиты и утешения. Но они мешали ему танцевать с Майей.

— Что же теперь будет? — спрашивали измученные родители.

— Да ничего не будет, — ворчал Петрушка. — Я же сказал!

Он был явно недоволен их назойливостью и непонятливостью, граничащей с тупостью. Ему пришлось еще раз объяснять, что ничего не будет, потому что все давно просчитано и проанализировано. Присутствие детей поблизости от Концерна входит в общий план операции. Для них, деток, это вроде увлекательного приключения или экскурсии. Никто из них естественно не пострадает. И даже не подвергнется малейшему риску. Это Петрушка твердо обещал от лица самого Папы, который, как всем известно, если уж что пообещает… Автобус, как вы сами можете убедиться, надежно прикрыт со всех сторон тяжелыми армейскими грузовиками, оцеплен спецназовцами, дети снабжены всеми необходимыми продуктами, включая фрукты и овощи, за ними присматривает их преданный друг дядя Володя, который развлекает их своими баснями…

Самое невероятное, что все сразу и безоговорочно поверили этому бреду, этому наглому Петрушкиному вранью. А что еще им оставалось?

В теленовостях тоже сообщали, что ситуация полностью контролируется, и даже достигнута некая окончательная договоренность.

Несколько операторских бригад были допущены в здание Концерна, чтобы снимать происходящее. К этому моменту Папа, Мама и сопровождавшая их охрана поднялись в одно из помещений главного офиса. По некоторым сведениям Папа намеревался вступить с теми, кто его удерживал, в непосредственное общение и переговоры. Видимо, он и правда рассчитывал употребить «гипнотические способности».

— Что же вам принести, ребятки? — заботливо спросил нас Веня.

— Кофе, — сказал я. — И с пенкой, с пенкой погуще! — Только чтобы он оставил нас сейчас в покое.

Веня убежал.

На самом деле теперь у нас не было времени даже на кофе.

— Идем? — сдвинув брови, шепнула мне Альга. — Или ты передумал?

Я не хотел идти, это правда. Но я покорно протянул ей руку, и, поднявшись из за стола, мы поспешно пошли к выходу.

Конечно, Веня не отстал. Он уже догонял нас. Видимо, не спускал с нас глаз.

— А кофе кто заказывал, молодые люди? — пошутил он.

Не знаю, как это объяснить, но я чувствовал, что его присутствие было мне как будто на руку. Может быть, сам себе не отдавая отчета, я малодушно надеялся, что присутствие Вени еще ненадолго затянет время, и успеет произойти что-нибудь такое, после чего необходимость в нашей экспедиции отпадет. Но ничего не могло произойти. И надеяться было не на что.

— Значит, все таки решили рискнуть? — продолжал Веня. — Ей Богу не стоит! Пусть все уладится само собой.

На этот раз Альга не стала задерживаться. Я остановился, а она быстро пошла прочь, и затем стала легко сбегать по ступенькам. Я схватил Веню за плечи, а он даже не сделал попытки освободиться.

— Это не твое дело, Веня, — сказал я. — И не смей ходить за нами!

Он смотрел на меня странными смеющимися глазами, как будто говорил: пожалуйста, делай со мной все что угодно только уж я от вас не могу отстать.

— Зачем тебе это надо? — воскликнул я.

— Ну надо, Серж, надо.

— Нет, ты скажи, зачем тебе это?

— Ну надо, Серж. Понимаешь: надо. Вы туда, и я должен туда. Делать нечего.

Он напирал на меня, вис на мне с какой то тупой бараньей бессмысленностью.

— Я знаю, зачем тебе это! — проговорил я, задыхаясь. Но он нисколько не смутился. Даже глазом не моргнул.

— Я хочу быть вам верным товарищем, — заявил он. — Я хочу помогать. Может быть, я даже чувствую себя виноватым перед тобой из за Наташи.

— Перестань молоть чушь!

— Я хочу быть вам другом. Давайте дружить семьями!

Мне некогда было с ним объясняться. К тому же, как я понял, он был готов валять дурака сколько угодно и уже ни за что не отстанет. Я бросился догонять Альгу.

— Так как же, Серж? — спрашивал Веня, устремляясь за мной. — Мы же теперь с тобой не чужие…

Вряд ли ему был нужен мой ответ. Он не отставал от меня ни на шаг.

— Подожди, я поговорю с Альгой, — сказал я.

— Я жду, жду! — с готовностью замер он. — Только напрасно все это, — снова начал он, — самое разумное для всех нас — вообще туда не ходить…

Господи, да я уже и сам так думал! Я взял Альгу под руку и, заглянув в ее изумрудные глаза, сказал:

— Он не отвяжется.

Если бы в этот момент она махнула на все рукой, я бы виду не подал, что только этого и ждал. Но она шепнула: