– Ваш больной, доктор, патологически здоров, – пошутил Вадим, обращаясь к Саше.

– Не надо так, Вадик, – вмешалась Лена. – Нормальная женская реакция. Не забывай, я здесь уже была.

– Если б только в этом было дело, – печально отозвался Саша.

Назавтра, уже в офисе, Саша передал Вадиму письмо от Юли. Оля привезла его, даже не догадываясь о содержании. Вспомнила утром, что накануне забыла отдать конверт Вадиму, но Сашка прикинул, что Лена может поинтересоваться вестями с фирмы. Сказал жене, что отдаст письмо Вадиму сам, по дороге. И правильно сделал. Вадима холодный пот прошиб, когда он прочел Юлино письмо и представил, что было бы, попади оно в Ленины руки…

Слова любви занимали в письме места предостаточно, но казались какими-то неискренними, не от сердца. Так, для порядка. «Ну и слава богу! – успокоился Вадим. – Тем лучше. Так или иначе пора с этим завязывать».

После Лениного приезда он будто вернулся в привычную колею, почувствовал себя вновь главой семьи, вожаком своей маленькой стаи, хоть Машки и не было рядом. Теперь он мог начать разбираться с американцами. Мозги работали нормально, боевой дух зашкаливал. стоило ему прийти домой и услышать традиционный вопрос жены: «Как дела?» Про себя он ей постоянно отвечал: «Скоро, дорогая, скоро! За мной не заржавеет!» Но вслух пока этого не произносил.

Новый год, хоть дата и была круглая – начиналось последнее десятилетие 20-го века, встретили тихо, вчетвером. Настало время перебираться в Нью-Йорк.

Но в последний рабочий день уходящего года произошло событие, существенно повлиявшее на все оставшееся время пребывания в США. Поскольку для американцев Новый год – праздник совершенно второстепенный, Рождество затмевает его полностью, переезд стажеров назначили на 1 января. Саша очень расстроился, но смиренно согласился с Кевином: «Надо первого, переедем первого». И пошел сообщать неприятную новость Вадиму. Тот поджал губы, холодно посмотрел на Сашу, выматерился и снял телефонную трубку.

– Лену хочешь обрадовать?

– Нет! Надо быть вежливыми мальчиками, мы ведь в гостях. Я прав? – Вадим, нехорошо улыбаясь, смотрел на Сашу.

– Не понял?

– Сейчас поймешь! – Вадим переключился на голос в трубке. – Хай, Кэтти, я могу поговорить со Стэном? – Вадим нажал кнопку громкой связи, чтобы Саша мог слышать разговор.

– Очень жаль, но мистер Джонс сейчас занят, – прокурлыкала секретарша босса.

– Действительно, жаль, поскольку мне нужно переговорить с ним срочно. Ну, не очень срочно, можно в течение пяти минут. Спасибо! – И Вадим отключился.

– Ты обалдел?! – Саша почти кричал.

– Поживем – увидим! – зло огрызнулся Вадим. Заметив, как заходили желваки на его скулах, Саша предпочел промолчать и стал медленно перевязывать шнурки на ботинках. Так по крайней мере можно было достойно избежать необходимости смотреть Вадиму в глаза.

Не прошло и пары минут, как зазвонил телефон. Вадим даже не шелохнулся.

– Возьми трубку, это наверняка Стэн! – Не отрываясь от шнурков, которые он перезавязывал уже второй раз, просипел Саша.

– Знаю. Подождет!

Саша поднял глаза на Вадима. Таким он его ни разу в США не видел. Перед ним сидел обычный московский Осипов. Жесткое выражение лица, огненный блеск в глазах, гордо откинутая голова. Плечи расправились, ноздри раздувались при каждом вздохе, как у жеребца к концу забега. Но Саша понимал, это не конец, это – начало!

Вадим-таки протянул руку и нажал давешнюю кнопку.

– Вадим? Почему так долго не отвечаешь? – голос Стэна звучал крайне раздраженно.

– Хай, Стэн! – Вадим, напротив, каждой ноткой излучал жизнерадостную приветливость. – Извини, был занят. Спасибо, что перезвонил!

– Что стряслось? – Стэн по-прежнему не скрывал досады. Видимо, он и в самом деле общался с важным клиентом.

– Стряслось? – Вадим взял паузу. – Ах, да! Понимаешь, Кевин говорит, что мы должны перебраться в Нью-Йорк 5-го числа. По-моему, это ошибка. Мне-то все равно, я так и так остаюсь в «Брайане», а вот Саше будет неловко перед «Абрамовитц энд Партнере». Короче говоря, я решил, что мы переезжаем 2-го. Ты не возражаешь?

За время этой тирады Саша успел вскочить, сесть на место, опять вскочить и снова сесть. При этом он то совал под нос Вадиму поднятый вверх указательный палец, мол, не пятого, а первого, то с невероятным усердием крутил им около виска, показывая Вадиму, что тот окончательно сбрендил.

– Я считал, вы переезжаете 1-го, – неуверенно произнес Стэн.

– Так и думал, что ты со мной согласишься, – будто не понимая слов босса, по-прежнему радостно откликнулся Вадим. – Тогда, пожалуйста, предупреди Нью-Йоркский офис о переезде 2-го, чтобы нас не забыли встретить в аэропорту, а я предупрежу Сашу. Еще раз спасибо и извини, что оторвал тебя от важных переговоров. Никак не могу привыкнуть, что вы, американцы, умеете делать деньги даже в рождественские каникулы.

– Кевину скажи, чтобы он предупредил Нью-Йорк, это – его работа, – окончательно сбитый с толку лобовым подхалимажем в сочетании с наглым напором, Стэн положил трубку.

Вадим звонко хлопнул в ладоши. издав при этом традиционное американское: «Йес!»

Саша молча, с видом побитой собаки, отправился к себе. Судя по всему, история с ванной шампанского стала его лебединой песнью в положении лидера тандема. Осипов выздоровел окончательно. «Ну и хорошо! Чем лучше для друзей, тем лучше для меня», – успокоил себя Саша.

Квартира в Нью-Йорке, на паях снятая для стажеров обеими фирмами, произвела на москвичей жуткое впечатление. Начать с того, что лестница была столь узкой, что подняться по ней на третий этаж, неся два чемодана, оказалось невозможно. Дальше больше… Две комнаты-спальни с кирпичными неоштукатуренными стенами разделялись тоненькой фанерной перегородкой, точь-в-точь как кабинеты в консультации Вадима. Слышимость предполагалась соответственная. Размеры же каждой позволяли вместить по полуторспальной кровати и по одной тумбочке. Вторая уже не влезала.

Гостиная тоже пугала неоштукатуренными стенами. Кроме малюсенькой кухоньки, отделенной чисто символической барной стойкой, в ней располагались два узких кресла и диван раза в полтора меньше, чем в прежней квартире. Словом, теснота и убожество.

При этом, если в Вашингтоне окна выходили на вишневые деревья, большую, обсаженную кустами парковку и бассейн, а ближайший дом напротив находился метрах в ста, то здесь, в Нью-Йорке, из окон открывался шикарный вид на стену соседнего дома, метрах этак в 5-7. Казалось, протяни руку и дотронешься до обшарпанного мрачного здания напротив. Ни о каком солнечном свете не стоило и мечтать. Обнаружился, правда, еще чулан в 5-6 квадратных метров, куда сгрузили багаж. Гардеробных, как в Вашингтоне, не было и в помине. Туалет и душ с поддоном – один на обе семьи.