Мне не попалось на глаза ни единой записи о тех веках, когда Врат Теней не существовало. Видимо, они были воздвигнуты в незапамятные времена, хотя ни одна местная религия – насколько я мог в этом разобраться – не придавала им особого значения.

Разве что во многих языках имелось нечасто используемое выражение «блистающий камень», означавшее, по-видимому, необъяснимую одержимость нечистой силой, лютое демоническое безумие, усугубленное природной глупостью.

Тема из тех, которые таглиосец не согласится обсуждать с иноземцем ни под каким нажимом.

История сохранила крайне скудные сведения о том, что происходило на землях южнее Кьяулуна до прихода Хозяев Теней. Лишь в одном никто не сомневался: где-то там четыре с лишним столетия назад возникли Вольные Отряды Хатовара.

И пусть я не религиозен, мне вдруг захотелось произнести краткую гуннитскую молитву за умерших.

Что я и сделал, а после двинул вверх по склону, чтобы взглянуть на источник нашей головной боли.

Тай Дэй посмотрел на меня с одобрением. Должно быть, я поступил правильно.

– Помоги поставить эту штуковину, – попросил я Тай Дэя, решив водрузить знамя в нескольких ярдах ниже того места, где хлопотала рабочая команда.

Тай Дэй навалил камни, чтобы укрепить основание древка. Затем мы поднялись повыше. Некогда здесь находилась самая настоящая крепость и ворота были самыми настоящими. Но мне не удалось рассмотреть это сооружение, когда я блуждал в мире духов. От него остался лишь заросший травой фундамент. Все прочее развалилось много веков назад. А камни так и лежали нетронутыми, пока о них не позаботились солдаты, растащив для устройства своих укрытий. Видимо, наши таглиосцы, хоть и боялись до смерти каких-то древних кошмаров, были куда храбрее окрестных жителей.

В который раз я задумался о том, сколь долговечен бывает страх. И о том, не Кина ли так запугала местных. Уж не просачивались ли ее ужасы в сны всякого, знавшего слово «Хатовар»?

Спрашивается, почему у меня не трясутся поджилки? Может, я слишком туп, чтобы бояться того, что по-настоящему опасно?

Вероятно, сероватый песчаник для строительства крепости был доставлен издалека. Ни на этом склоне, ни в округе такого материала не встречалось. Не походил он и на привозной камень, из которого строил свою цитадель Длиннотень.

Я оглянулся на Вершину. Клонившееся к закату солнце, скользнув под облака, осветило южный фасад – стену, которую Длиннотень почти завершил. Металлические символы вспыхивали в солнечных лучах грозным, источающим силу светом. Все еще грозным, несмотря на падение их творца.

– Выглядит впечатляюще, – заметил я.

– Может, и так, только нам от этого никакого проку, – проворчал Иси.

Бадья хмуро кивнул. Синдав уже успел исчезнуть – вернулся к делам, которыми занимался до моего приезда.

– Что это? – спросил я.

Рабочие команды размечали склон цветными меловыми порошками, восстанавливая смытые дождем линии и нанося новые.

– Я и сам не очень-то понимаю, – ответил Иси. – Вроде они отмечают границы Врат. Близость огненных шаров вызовет свечение меловых линий. Разные цвета – разные степени опасности.

– Это так? – спросил я у Бадьи.

– Довольно близко.

Я фыркнул и направился к рабочим. Подойдя, ощутил вибрацию, что-то вроде внутреннего гула.

– Кто тут главный?

Грязный коротышка, недовольный моим вмешательством, распрямил спину. Я был вынужден сдержать усмешку. Несмотря на свою приземистость и принадлежность к шадаритам, этот тип возглавлял гуннитский рабочий отряд. И носил бородищу, которая пришлась бы к лицу детине шести с лишним футов ростом – таково большинство его единоверцев. К нашему братству он не принадлежал.

Я давно заметил, что люди, пусть даже тайно принесшие клятву верности Отряду, носили значок – огнедышащий череп, грубое подобие символа, позаимствованного нами у Душелов двадцать лет назад. Возможно, они надеялись, что эта эмблема каким-то образом защитит их от тварей, проникающих через Врата Теней.

– Чем я могу угодить тебе, знаменосец?

Способный типчик. При всей своей внешней любезности, чуть ли не подобострастии, четко дал мне понять, как бы он предпочел мне угодить. Для этого мне надо развернуться, нагнуться и взяться за лодыжки.

– Хочу знать, что вы тут нарисовали. Особенно меня интересует, где раньше стояли сами Врата и какие у нас есть слабые места.

– Ты желаешь узнать, где пролезают Тени?

– Мохнатка, у тебя что, пробки в ушах? – прорычал Бадья.

– Все в порядке. – Я сделал успокаивающий жест. – Да, я желаю узнать, где они пролезают.

– Между вот теми двумя желтыми метками, – ответил низкорослый шадарит, неприязненно взглянув на Бадью. – Красным обозначено место, где первоначально находились Врата.

– Спасибо. Постараюсь больше не отрывать тебя от дела.

– Неужели чудеса никогда не закончатся? – пробормотал шадарит.

Бадье явно хотелось подкоротить малому язык, но он решил воздержаться. Или заняться этим, когда меня не будет поблизости.

Под Вратами Теней я увидел несколько кострищ и столбов, на которых прошлой ночью висели фонари, а также немало наспех оборудованных землянок, где солдаты отсиживались под защитой свечей и бамбука. Кто-то воздвиг пару плетеных десятифутовых башенок для ведения навесного огня.

Через толпу рабочих я добрался до красной меловой линии. Мне стало уже совсем неуютно, но с этого места можно было разглядеть руины. Должно быть, в свое время Врата смотрелись внушительно и были достаточно широкими, чтобы пропустить четырех человек в ряд. Однако ничто не указывало на существование крепостного рва. А ведь ров – древнейшее и простейшее оборонительное сооружение. Остатки рвов можно обнаружить возле каждой крепости, кроме разве что инженерных нелепостей, вроде Дежагора или Вершины.

Отсутствие рва заставляло предположить, что древние строители не опасались тех, кто обитал ниже по склону.

До сих пор на Вратах Теней сохранились сильные чары. По мере приближения я все явственней ощущал их воздействие.

Я решил не искушать судьбу.

Интересно, подумалось мне, почему так хорошо сохранилась дорога? Чем выше по склону, тем лучше ее состояние.

Ни у кого из парней на сей счет мнения не имелось. Плевать они хотели на такие загадки: достаточно того, что им приходилось торчать в этой чертовой дыре.

Я зашагал вниз, к знамени. Мне показалось, что оно ожило. Ощущалась исходившая от него дрожь; ее источником был наконечник. Что согласовывалось с теорией Костоправа насчет Копья Страсти.

Тай Дэй, Бадья и Иси чувствовали то же, что и я, но понятия не имели, что происходит.