— Дурачиться, как это написано в словаре у Ожегова.

— Понял, прекращаю дурачиться, — улыбнулся Артем. — Но имей в виду, что без проставления ты отсюда не уедешь.

— Согласен, но только на квартире. Не могу же я вас собрать в ресторане на радость фотографу и его соглядатаям, — отпарировал Эди.

— Хорошо, принимается. Коля за тобой сервировка, а наполнение холодильника за счет Эди. Он у нас теперь богач. Надо полагать, Джон и Моисеенко озолотят его за «Иуду» и Шушкеева.

— Не знаю насчет меня лично, но вот нашу кассу уж точно пополнит их гонорар, — отшутился Эди.

— Как ты думаешь, зачем в гостиницу приходил Постоюков? — неожиданно спросил Артем, обращаясь к Эди. — Для нелегала это не простой шаг.

— Такой логикой невозможно объяснить и поведение Шушкеева, отправившего Эди к Постоюкову за деньгами. Тем самым он же разоблачил свою связь с ним? — вопросительно промолвил Николай.

— Это я могу объяснить тем, что Эди для него является человеком Джона, который по его поручению помогает «Иуде» выкарабкаться из сложной ситуации, — пояснил Артем. — Вот поэтому он решил опереться на него и в своей проблеме. Но с чем Постоюков приходил в гостиницу и к тому же наводил справки об Эди, не укладывается в моей голове. Может, у тебя, Эди, есть на этот счет какие-нибудь соображения?

— Если вспомнить слова Марка о том, как он волновался, утеряв связь со мной, то можно допустить, что Постоюков приходил в гостиницу по заданию своего московского начальника, чтобы выяснить, на месте ли их объект заинтересованности.

— Похоже на правду. Но почему сам приперся? — недоуменно вопрошал Артем.

— А ты хотел, чтобы он милиционера послал? — сыронизировал Николай, открывая дверь в свой кабинет.

— И это объяснимо, — заметил Эди, еле сдержав себя, чтобы не рассмеяться остроумной шутке Николая. Затем, сделав некоторую паузу по той же причине, продолжил: — Постоюков просто уверен в своей легенде, и к тому же он знает меня в лицо. Поэтому и приперся лично.

— Тогда отчего он после не приходил или почему сделал вид, что не знает тебя в зале суда? — не сдавался Артем.

— В этом не было никакой надобности, поскольку Марк восстановил со мной телефонную связь, а в суд Постоюков приходил, чтобы зафиксировать происходящее там действо.

— В таком случае нам нечего рассчитывать на его повторное появление в гостинице, — утвердительно сказал Артем, плюхнувшись на ближайший стул.

— Не знаю, что у него в планах, но наружка и отушники полтора часа тому назад сообщили, что после суда он минут на тридцать заезжал к себе домой, откуда звонил жене и сказал ей, что у него все нормально. Потом вышел с какой-то авоськой и поехал на автобусе в центр города. С главпочтамта послал телеграмму некоему Владимиру в Москву, в котором сообщил, что отказывается покупать у него автомобиль, так как присмотрел подходящий экземпляр на месте. Затем в универмаге купил тройной одеколон и лезвия для бритья. В настоящее время болтается где-то в городе. Так что вполне возможно…

— Николай, шпион просто так в городе не будет болтаться, — перебил его Артем, — да и телеграмма его, скорее всего, отчет о результатах суда. Только у нас пока нет шифра, чтобы прочитать его послание.

— Ты говоришь о прописных истинах, — вернул себе слово Николай. — Всю ситуацию с телеграммой мы уже прокачиваем с Минайковым… Я же говорю о том, что он болтается в городе, чтобы дать информацию Эди.

— И правильно делаешь, Николай, — поддержал коллегу Эди. — Я тоже допускаю, что начальники Постоюкова могут поставить перед ним задачу добыть информацию о том, как себя чувствует Шушкеев, не перевели ли его из санчасти в общую камеру, когда отправят в лагерь и тому подобное. Такую информацию он может легко получить у меня, своего знакомого, которому отвалил круглую сумму по записке Шушкеева. Так что мне с Юрой надо срочно ехать в гостиницу и ждать появления гостя.

— Артем, теперь, наверно, ты знаешь, почему генерал отвалил зубра Эди? — спросил Николай, передразнивая Артема.

— Знаю, как и то, что наш друг ловко ушел от обмывки досрочного звания, — парировал Артем.

— Проставляться буду вечером. Надеюсь, этот боров подвалит засветло. Не резон даже легализованным нелегалам в сумерках по городу шастать, а то ненароком можно и в какую-нибудь историю угодить с современной перестроечной молодежью.

— И то верно, — поддержал его Николай.

Через час Эди и Юра, обмениваясь краткими фразами о том, как целесообразно провести остаток дня, вошли в гостиницу. Увидев их, дежурный администратор, указывая на дальний столик в холле, произнесла:

— Молодой человек, вон тот товарищ вас уже целый час дожидается.

— Спасибо, — коротко ответил Эди и вместе с Юрой направился к сидящему в кресле Постоюкову.

Тот встретил его вопросом:

— Вы не могли бы мне уделить пару минут, надо бы переговорить.

— Я готов, поэтому и подошел, — ответил Эди, присаживаясь на свободный стул.

— Извините, хотелось бы с глазу на глаз.

— У меня от Юры нет секретов, тем более, как догадываюсь, вы хотите вести разговор о Шушкееве. Так вот Юра является главным действующим лицом по смягчению ему приговора.

— Извините, я же не знал.

— Ничего страшного, мы слушаем вас.

— Понимаете, вы произвели на меня впечатление. Поэтому хотелось бы продолжить наше знакомство. Правда, я забыл ваше имя.

— Эди.

— А я Алексей, — сказал Постоюков, несколько оживившись. — Понимаете, мы с Олегом хоть и не друзья, но иногда общались. Он мне даже деньги не раз одалживал. И очень удачно получилось, что за мной висел должок ему. Пригодился в этом случае. Некоторые деньги и сейчас должен. Их я могу задействовать ему во благо.

— А какую роль в этом деле хотите нам отвести? — перебил его Эди.

— С учетом ваших возможностей, несложную. Просто надо помочь ему выживать в тюрьме, ведь там царствуют волчьи законы, а он еще слаб после ранения. К тому же хотелось бы знать, куда и когда его отправят на отбывание наказания. Есть ли возможность оставить здесь. В общем, такого порядка проблемы.

— Почему бы не попробовать. Вот только на днях я уезжаю по делам в Москву. Но Юра может заняться вашей просьбой, конечно, если овчинка будет стоить выделки.

— Чего стоить? — переспросил Постоюков, немало удивив этим Эди, не ожидавшего, что агент-нелегал опростоволосится на таком пустяковом вопросе. От этого в его памяти неожиданно всплыли слова профессора Федькина, что «опытный шпион чаще попадается на чекистский крючок из-за мелочей». Вот и Постоюков проявил незнание обычного русского фразеологического оборота, который в нашей стране известен каждому ребенку. «Будь он поистине тем, за кого себя выдает, наверняка знал бы», — заключил Эди, а вслух, как бы между прочим, произнес: