Обращение с германскими пленными в Советском Союзе определялось острой нехваткой рабочей силы, которую испытывала советская военная экономика. Как и немецкие вооруженные силы, Красная Армия предусмотрела для пленных крайне ограниченные условия существования. В Советском Союзе к осени 1941 года было всего три лагеря, способных принять 8 000 пленных. К 1943 году их стал 31, вместимостью 200 000 человек. По закону от 1 июля 1941 года об использовании труда пленных большинство их были отправлены на работу в сельском хозяйстве, строительстве и тяжелой промышленности. Они, также как и заключенные ГУЛАГа, подразделялись на четыре категории, от совершенно здоровых до инвалидов. Смертность сначала была очень высокой из-за плохого питания, холода и болезней. В течение первой зимы 1941–1942 годов она составила 15 %, но в течение зимы 1942–1943 годов она выросла до 52 %; большая часть из 119 000 умерших, погибли из-за последствий крайней дистрофии. Начиная с 1943 года власти предприняли большие усилия к тому, чтобы поднять производительность труда пленных и улучшить их обеспечение, в итоге уровень смертности среди них упал к концу войны до всего 4 %109. Пленники были изолированы от всего остального населения. Лагеря, состоявшие из палаток или грубых бараков, управлялись немецкими офицерами. Мужчины работали по десять-двенадцать часов в день, и получали ту же норму хлеба и супа, что и советские заключенные. Те, кто были достаточно сильны, чтобы превысить норму работы, заслуживали дополнительную порцию хлеба. Немецких пленных поощряли к соревнованию между собой за звание пленного Стахановца. Они подвергались тому же досмотру служб безопасности, что и обычные заключенные. Случаи саботажа рассматривались как «фашистское сопротивление», и сурово наказывались; в то же время, была запущена программа перевоспитания, которая привела к тому, что пятая часть всех пленных вступила в движение «Свободная Германия». Некоторые из них прошли переобучение на трехмесячных курсах по «антифашистской пропаганде», которые проводил НКВД, после чего в 1945 году их посылали в Советскую зону Германии в качестве агитаторов. И наконец, более двух миллионов пленных были репатриированы обратно в Германию, 1,4 миллиона человек к 1948 году, а последние не ранее 1956 года110.

Одной из сфер войны, в которой были взяты очень немного пленных и им не давали пощады, была борьба между армиями стран Оси и нерегулярными войсками, которые боролись с ними за германской линией фронта. Это была война, которую предполагала вести германская армия, хотя меры, предпринятые в качестве подготовки к ее ведению были незначительными. Суровые приказы, изданные накануне вторжения, возникли спонтанно. Альберт Нойхауз прибыл в деревню через три дня после того, как первые германские части прошли через нее, и обнаружил гражданских лиц, лежащих около разрушенных домов. «Наши войска должны были быть обстреляны, – писал он своей жене111. Антипартизанские приказы должны были выполняться беспощадно.

Из штаба Гитлера поступил новый поток директив войскам и отрядам служб безопасности действовать с еще большей жестокостью. 23 июля 1941 г. вышел закон, позволяющий войскам «распространять своего рода ужас», который бы заставил Советских людей «потерять всякий интерес к попыткам неподчинения»112. 16 сентября Кейтель, начальник штаба ОКВ, распространил закон о заложниках, позволяющий войскам расстреливать от 50 до 100 советских граждан за каждого убитого немца. Человеческая жизнь, утверждал он, мало что значит в Советском Союзе113. На всех оккупированных территориях, даже в тех областях, которые недавно были заняты Советским Союзом, на войска стран Оси нападали стрелки-одиночки, небольшие группы советских бойцов или политических комиссаров, отбившихся от своих гостей или оказавшихся в окружении, комсомольские рекруты, ополченцы. Это была мало организованная партизанская борьба, но на повстанцев охотились полицейские и солдаты, и убивали их тысячами. Их тела, с табличками с небрежно написанными надписями, привязанными к шее, висели на виду у всех в качестве предупреждения. В июле 1942 года антипартизанские операции предпринимались под юрисдикцией Гиммлера, который немедленно приказал удалить слово «партизан» и называть врагов «бандитами». 16 декабря 1942 года было издано новое «Руководство по ведению партизанской войны», в котором говорилось, что война против нерегулярных войск должна вестись невзирая на все правила, оговоренные в договорах и нормы морали, «без каких-либо ограничений, даже в отношении женщин и детей»114.

Советское правительство не издавало никаких постановлений относительно партизанской войны. Когда в июле 1941 года Сталин призывал всех к партизанской войне против агрессора, он знал, что подготовка к возможным партизанским операциям была приостановлена из-за его собственного недоверия к политической благонадежности нерегулярных сил. Нерегулярные силы были снабжены копиями брошюры Ленина 1906 года о «Партизанской войне» и ограниченным количеством оружия. И только 30 мая 1942 года Сталин наконец-то одобрил создание Центрального штаба партизанского движения во главе с секретарем Белорусской коммунистической партии Пантелеймоном Пономаренко. Партизанские соединения были организованы вдоль фронтов с внедренными для осуществления руководства командирами Красной Армии и офицерами НКВД. Партизан побуждали видеть себя в качестве мстителей и борцов. Клятва партизан: «Жестоко, беспощадно и неумолимо» мстить врагам… Кровь за кровь! Смерть за смерть!»115 К концу 1942 года насчитывалось примерно 300 000 партизан, однако точную численность партизан установить было невозможно. Тысячи их были убиты в ходе широкомасштабных артипартизанских карательных операций, которые проводили десять дивизий служб безопасности, расположенные в тылу войск. Другие входили или выходили из партизанского движения. Некоторые из них были настоящими бандитами, грабившими местное население и терроризировавшие целые районы. Джорджо Геддес был свидетелем казни одного местного партизанского руководителя на Украине, который под видом сотрудничества с немцами в качестве милиционера, убил больше тридцати местных деревенских жителей. Его смерть привлекла толпу людей, которые с пониманием восприняли это событие, считая его «банальным уголовником и убийцей», но перед расстрелом он выкрикнул «Да здравствует Сталин!» и сумел бросить призыв «Да здравствует Россия!» в лицо немецкому офицеру, нанесшему ему смертельный удар116.

Эта история служит примером неоднозначности тех событий, которые испещрили картину партизанской войны. Области, оккупированные войсками стран Оси, были в основном населены нерусским населением и здесь можно было найти тысячи местных антисоветских коллаборационистов. Некоторых из них привлекали в антипартизанские соединения, которые охотились за бойцами Красной Армии, отставшими от основных частей, и дезертирами или истинными партизанами, и совершали над ними страшные издевательства, после чего расстреливали. На Украине примерно 300 000 националистических партизан вели войну и против германских оккупантов, и в то же время, против партизан и Красной Армии, когда эти области вновь стали частью Советского Союза. Страшные преступления массово совершались в областях, удаленных от основных центров власти; отдельные случаи насилия были частью усилий голодных жителей, направленных на выживание в условиях оккупации. Общей нитью, проходящей через всю войну между нерегулярными и регулярными войсками, является стремление немецких военных и подразделений служб безопасности проводить политику исключительного террора в отношении гражданского населения. Опасности партизанской войны сделали немецких солдат брутальными любителями прибегать к насилию. Партизанские атаки были непредсказуемыми и смертельно опасными, а партизан было трудно отличить от остальных местных жителей. Репрессивные методы были рутинно кровавыми. Одна из записей в дневнике от января 1943 года гласит: «15 мужчин, 41 женщина, 50 детей – в общей сложности 106 человек, симпатизирующих партизанам или их пособников, получили особое обращение… всех жителей собрали вместе, после чего с ними покончили»117. Партизанская засада в ноябре 1941 года в окрестностях деревни Великая Обухивка на Украине привела к мгновенной каре. Германское пехотная часть окружила деревню, были сожжены все здания, за исключением тех, которые немцы хотели сохранить, и расстреляно примерно 200–300 человек, мужчин, женщин и детей118.