что вы имеете оружие. Было бы неплохо для вас, если бы вы его выдали добровольно.

Серж весело рассмеялся, возникшее в первые минуты напряжение спало. Самарин подумал: «Осечка!»

– И все?

– Нет, не все. Против вас возбуждено уголовное дело по обвинению в организации антисоветской деятельности и в подстрекательстве других лиц к антисоветским акциям. Если вы располагаете какой-либо антисоветской литературой или множительной техникой, советуем вам выдать все это добровольно, без обыска.

– У меня ничего нет! – резко сказал Серж. – И никакой антисоветской деятельностью я не занимался! Я протестую против произвола! Какая-то гнусь написала донос, и уже прибежали рыться! Это вам не 37-й год, опричники! Я запрещаю вам рыться в квартире! – он криво и зло усмехнулся и демонстративно сел в кресло.

Пришли понятые: женщина и мужчина, они чинно сели на стулья у стены и замерли, наблюдая эту необычную для них процедуру.

Несколько часов продолжался обыск, но кроме большой суммы денег, лежавшей в сумке под подушкой на кровати у матери, ничего не было найдено. О деньгах Самарин даже не задал формального вопроса. Он надеялся, что сможет найти пистолет, но, профессионально простучав даже плитки паркета, убедился, что оружия в доме нет. А ему так хотелось найти пистолет «парабеллум», тогда и Шкет, и покойный Паршин из Волгограда четко вписались бы в схему.

– Гражданин Куц, вы можете взять с собой туалетные принадлежности. Мы вынуждены вас задержать, для проверки выдвинутого обвинения.

– Благодарю вас! – язвительно ответил Серж. Он вытащил из письменного стола несессер и спросил:

– Могу я попрощаться с мамой? Может, у вас и это запрещено?

– Да, можете! – согласился Самарин.

Серж шагнул в соседнюю комнату. Самарин видел его спину и услышал тихий голос:

– Прости меня, мама! Я знаю, это для тебя большой удар. После гибели отца это, наверное, не меньшее, а большее несчастье в твоей жизни. – Серж скрылся в комнате. – Дай я тебя поцелую! Не вини меня! Так уж устроен человек, что он сам выбирает свою судьбу. Я свою выбрал. Но я честен и перед тобой, и перед отцом. То, что я тебе сейчас скажу, я бы, наверное, не сказал, если не этот случай. Мы, наверно, расстанемся надолго, но ты должна знать, что мой отец, твой муж жив. Я встречался с ним в Испании, но он просил меня не говорить тебе, чтобы не расстраивать. Найди возможность через Международный Красный Крест разыскать отца и сообщи ему, что со мной приключилось…

Самарин рванулся в комнату и остолбенел. Женщина лежала на кровати, закрыв глаза. Сержа в комнате не было. Дверь на лоджию чуть приоткрыта. Магнитофонная пленка продолжала воспроизводить голос Сержа: «…моя совесть чиста, я делал то, что считал правильным. И пусть меня лишат свободы, я останусь…» – Самарин прорычал что-то нечленораздельное и выключил магнитофон.

Серж, перемахнув через перила лоджии, быстро перешагнул на соседнюю, оттуда спустился на хозяйственный балкон, открыл дверь на лестничную площадку и ринулся вниз. Выскочив из подъезда, он подбежал к белой «Ладе», которая стояла тут же, распахнул дверцу, вскочил в кабину и рванул с места машину. Этот момент и увидел с балкона Самарин. Вбежав обратно в комнату, он набрал номер телефона и сообщил:

– Куц бежал на «Ладе» белого цвета…

…Серж, сделав пару разворотов и, не видя за спиной преследования, резко свернул под арку одного из домов и прижался к бордюру. Здесь он вышел из машины, захлопнул дверцу, вытащил из багажника чехол и накрыл им «Ладу». Оглядевшись по сторонам, Куц направился в другой конец дома и остановился перед зачехленной машиной. Торопливо свернул брезент, открыв сверкающего цветом «корриды» жигуленка, бросил в багажник чехол, сел в кабину и завел двигатель.

Затерявшись а потоке автомашин, его жигуленок вынырнул на малолюдной улочке и остановился у телефонной будки. Тревожно оглядевшись по сторонам, Серж вошел в будку и дважды набрал номер. После того, как ответил мужской голос, он положил трубку, отсчитал по часам тридцать секунд и вновь покрутил диск телефона. Снова ответил тот же мужской голос, и Серж сказал:

– Не могу служить двум господам. Одного ненавижу, другого люблю. Не могу служить Богу и маммоне.

– Вы, очевидно, не туда звоните. Я не психиатр, – пророкотал мягкий баритон. – Много выпили, уважаемый?

– Я трезв, как младенец. Но я тяжело заболел. Случайно остался жив, хотя температура держится на пределе.

– Надо срочно лечиться. Советую берег моря, где каштаны. Специальная клиника и лекарства по схеме. Там вам помогут…

Серж вышел из будки, еще раз огляделся, достал из багажника чемодан, вытащил оттуда темные очки и усы. Через минуту с трудом можно было узнать в нем Сержа.

За рулем оранжевого жигуленка сидел почти незнакомый человек в темных очках и с усами. Машина легко проскочила мимо поста ГАИ на выезде из города. У обочины стояли три белые «Лады», сотрудники ГАИ проверяли документы.

«Зашевелились!» – злорадно подумал Серж, разгоняя машину. Он повернулся к сидевшей рядом с ним красивой шатенке и улыбнулся:

– Я тебе очень признателен за твою готовность поехать со мной ка юг! Там уже тепло и купаются, – сказал он и потянулся к пиджаку, висевшему за его спиной, вытащил из кармана небольшую коробочку и положил ей на колени. Женщина открыла и ахнула:

– Серж, ты просто чудо! – воскликнула она и поцеловала его в щеку. – Это же моя мечта! Такой перстень! – Она надела его на палец и радостно-возбужденная полюбовалась им со всех сторон.

– Если бы ты на мое предложение ответила колебанием, перстень был бы на другой руке, – заметил он, продолжая улыбаться.

– Ты тоже хорош! Месяц – ни слуху, ни духу. Потом вдруг звонок: «Жди через полчаса, едем отдыхать на юг!» А если бы меня не было? Или я была бы занята? Хорошо, что мой начальник оказался на месте, мы быстро договорились.

– Тогда перстень был бы на другой руке, – повторил он.

– Я же ничего с собой не взяла! Что на мне, да сумка. Ты об этом подумал?

– Мы же едем в солнечный город, где тряпки являются его достопримечательностью. Там и купим! У меня тоже ничего, кроме сумки с деньгами.

– Удивительный ты человек! А я – как собака, мне свистнули, и вот, я уже скачу за тысячу верст. Эгоист ты, Серж! А усы тебе идут.

«Нельзя мне ехать одному, – ответил ей мысленно Серж. – Один в машине – это подозрительно. А с женщиной, и притом красивой, – все обоснованно. Так что радуйся, что ты мне понадобилась!»

* * *

…В кабинете Лазарева собрались сотрудники, они удобно устроились в креслах и тихо