Она прищурилась и приставила руку козырьком, защищаясь от солнца. Ее отец стоял на берегу, возвышаясь над ней, и, казалось, наблюдал за ее работой с каким-то затаенным весельем.

– Выглядит так, будто я нуждаюсь в помощи? – спросила она раздраженно, проводя по подбородку тыльной стороной измазанной в грязи ладони.

– Да, так и выглядит.

Он рыбачил: ноги был босые и мокрые. Он положил удочку возле дерева и сбросил рыбацкую корзину с плеча, плетеный тростник скрипнул под тяжестью улова. Потом он ухватился за молодое деревце для равновесия и заскользил вниз по скользкому берегу, босые ноги захлюпали по грязи.

– Погоди-ка – сначала сними рубашку!

Секундой позже она поняла свою ошибку. По его лицу, всего на миг, скользнул испуг и тут же исчез.

– Это… из-за грязи… – сказала она, осознавая, что уже поздно. – Трудно будет отстирать.

– О да, конечно.

Он без колебаний стащил рубашку через голову и повернулся к ней спиной, подыскивая подходящую ветку, чтобы повесить ее.

Его шрамы были не такими уж жуткими. Она уже видела их мельком раньше, много раз представляла их, и в реальности они оказались куда менее пугающими. Шрамы были старые и походили на тонкую серебряную паутину, слегка дрожащую над очертаниями его торса, когда он тянулся вверх. Двигался Джейми естественно. Только напряженные плечи выдавали истинное положение вещей.

Ее ладонь непроизвольно сжалась, нащупывая отсутствующий карандаш, ощущая штрих, который запечатлеет этот едва заметный знак напряжения, этот беспокойный акцент, который будет притягивать смотрящего ближе и ближе, заставляя его размышлять, что такого в этой пасторальной сцене.

«Наготы отца твоего не открывай», – подумала она и разжала ладонь, крепко прижав ее к бедру. Но он развернулся к ней лицом и теперь спускался вниз по берегу, глаза опущены на сплетения тростника и камни под ногами.

Джейми проскользил последние два фута и подъехал к ней с характерным всплеском, расставив руки в стороны, чтобы удержать равновесие. Она засмеялась, как и планировалось, и он улыбнулся в ответ. На секунду ей пришло в голову заговорить об этом, извиниться, но он отводил взгляд.

– Передвинем его или обойдем кругом?

Его внимание теперь было сосредоточено на крупном валуне, торчащем из прибрежной грязи, он оперся на него всем весом и толкнул для пробы.

– А сможем мы его подвинуть, как думаешь?

Она встала рядом с ним, заново подбирая подол платья и затягивая его ремнем между ног.

– Если обходить вокруг – придется копать еще десять футов канавы.

– Так много? – Он удивленно посмотрел на нее.

– Да. Я хочу пройти тут напрямую, чтобы срезать путь до того поворота. Тогда я смогу поставить здесь небольшое колесо, и получится хороший водопад.

Бри оперлась на него, махая рукой вниз по течению.

– Следующее подходящее место будет там, внизу, видишь, где берега поднимаются? Но это лучше.

– Ты права. Подожди немного.

Он прошел обратно к сухому берегу, вскарабкался наверх и скрылся в лесу, откуда вскоре вернулся с несколькими молодыми крепкими дубовыми ветками, на которых все еще покачивались блестящие листья.

– Нам не нужно вытаскивать его со дна русла? – спросил он. – Только передвинуть на несколько шагов, чтобы ты смогла прокопать берег за ним?

– Так и есть.

Ручейки пота, застрявшие в ее густых бровях, щекотно текли по скулам и щекам. Брианна копала уже добрый час, руки болели от перекидывания тяжелой грязи, пальцы покрылись волдырями. С чувством глубокой благодарности она передала лопату отцу и отступила назад к ручью, наклоняясь, чтобы плеснуть водой на исцарапанные руки и горящее лицо.

– Тяжелая работа, – заметил ее отец, немного покряхтывая от напряжения, пока заканчивал подкоп к валуну. – Ты не могла попросить Роджера Мака сделать это?

– Он занят, – сказала она, чувствуя отрывистость в голосе, но не пытаясь ее скрыть.

Ее отец бросил на нее испытующий взгляд, но ничего не сказал, продолжая устанавливать дубовые ветки. Внезапно, словно из ниоткуда, появились Джемми и Герман, громко требуя участия: их притягивало к деду, как железные опилки к магниту.

Она уже просила их помочь – и они помогали, ровно две минуты, пока не заметили в лесу, выше по склону, дикобраза. Но во главе с Джейми они всерьез взялись за дело и стали резво таскать илистую землю с берега на плоских деревянных щепках, хохоча, толкаясь, мешаясь под ногами и швыряя грязь друг другу на штаны.

Джейми был Джейми, он игнорировал их шалости, ловко руководя работой, и в конце концов скомандовал им выбираться из русла, чтобы их не раздавило.

– Давай-ка, девочка, – сказал он, поворачиваясь к ней. – Хватайся здесь. – Валун освободился от держащей его глины и теперь высовывался из берега, дубовые палки, просунутые под него, торчали по обе стороны, и еще одна сзади.

Она схватила ту, на которую он указал, он взял другие две.

– На счет три… раз… два… взяли!

Джемми и Герман, устроившиеся над ними, звонко вторили: «Раз… Два… Взяли!» – будто маленький греческий хор. У Брианны в большом пальце руки застряла заноза, пропитавшаяся водой древесина причиняла боль, сдавливая кожу складками, но она вдруг почувствовала, что вот-вот рассмеется.

– Раз… Два… Взя…

Неожиданно конструкция задвигалась, вызвав водоворот грязи и каскад рыхлой земли со стороны берега, валун сорвался со своего места и упал в поток с всплеском, залившим обоих по грудь и заставившим мальчишек завизжать от удовольствия.

У Джейми на лице растянулась улыбка от уха до уха, как и у нее самой, несмотря на мокрое платье и перепачканных детей. Валун теперь лежал на другой стороне потока, и – как она и рассчитывала – отведенное течение уже начало разъедать свежую полость на этом берегу, мощный водоворот стачивал зернистую глину, вихрями унося ее вниз.

– Видишь это? – Она кивнула на происходящее, вытирая лицо о плечо своего платья. – Я не знаю, как сильно его разъест эрозия, но я оставлю все на день или два, тогда останется не так уж много копать.

– Ты знаешь, что именно произойдет? – Ее отец восхищенно посмотрел на нее и засмеялся. – Какая ты у меня умная, девочка!

Удовольствие от признания ее достижений на время затмило раздражение от отсутствия Роджера. А присутствие сидра в корзине Джейми, охлажденного в куче пойманной форели, еще больше подняло ей настроение. Они по-дружески сидели на берегу, передавая друг другу бутылку и наслаждаясь действием только что сотворенного водоворота.

– Кажется, это неплохая глина, – заметила она, наклоняясь, чтобы вытащить комок влажной грязи из осыпающегося берега. Она сжала его пальцами, позволяя серой воде заструиться по ее руке, и раскрыла ладонь, показывая ему четкий оттиск своих пальцев, – глина держала форму.