– Ну, тогда все очень легко устроить, – сказал Хуан Синь. – Завтра приготовьте вина и барана и ставьте угощение в большом зале крепости. Вокруг этого места мы спрячем человек пятьдесят воинов. Потом я сам пойду к Хуа Юну и приглашу его сюда. «Начальник Му-юн, – скажу я ему, – слышал, что гражданский и военный начальник в крепости Цинфын не ладят между собой, и специально прислал меня сюда устроить пир и помирить вас». Таким образом мы заманим его сюда. А затем вы следите: как только я брошу на пол чашу с вином, схватите его, и тогда мы отправим их обоих в Цинчжоу. Как вам нравится мой план?

– Вы очень дальновидны, господин командующий, – одобрительно воскликнул Лю Гао. – Выходит, как говорят, это так же просто, как достать черепаху из чана.

Договорившись обо всем, они на рассвете следующего дня спрятали вокруг главного помещения крепости своих солдат. В зале все было приготовлено как для пира. После завтрака Хуань Синь сел на коня и, взяв с собой трех солдат, поехал в крепость Хуа Юна. Когда охрана доложила Хуа Юну об их прибытии, он спросил:

– Зачем они приехали?

– Не знаю, – ответил солдат. – Они говорили, что командующий Хуан Синь прибыл со специальным поручением.

Услышав это, Хуа Юн вышел встретить гостя. Хуан Синь сошел с лошади, и Хуа Юн пригласил его в помещение. Когда были выполнены все церемонии вежливости, Хуа Юн спросил:

– Какое дело привело вас сюда, господин командующий?

– Я прибыл сюда с поручением начальника области. Он сказал мне: «Гражданский и военный начальники крепости Цинфын по какой-то причине не ладят друг с другом». Начальник области опасается, что эта ссора может нанести ущерб государственным делам. Поэтому он специально послал меня сюда и поручил устроить пир и помирить вас. Угощение приготовлено в большой крепости. Прошу вас поэтому, уважаемый начальник, сесть на коня и поехать туда со мной.

– Разве я осмелился бы перечить Лю Гао, – сказал, смеясь, Хуа Юн. – Ведь он здесь главный начальник. Он, правда, постоянно придирается ко мне, но я никак не думал, что это обеспокоит начальника области, причинит хлопоты вам, господин командующий, и заставит вас приехать в мою скромную крепость. Чем смогу отплатить за такую милость?

Хуан Синь приложил свои губы к его уху и шепнул:

– Начальник прислал меня сюда, собственно говоря, только ради вас. Ведь в случае каких-нибудь военных действий от гражданского начальника пользы мало. Так что вы уж полагайтесь на меня.

– Я глубоко признателен вам, господин командующий, за честь, которой я недостоин.

Хуан Синь предложил Хуа Юну сесть на коня и отправиться вместе с ним, но Хуа Юн сказал:

– Выпейте, пожалуйста, со мной несколько чашек вина, а потом уж поедем.

– Давайте сначала доведем дело до конца, – ответил Хуан Синь, – а потом уже нам ничто не помешает пить и веселиться.

Тогда Хуа Юн приказал оседлать коня, и они отправились. Прибыв в крепость, они сошли с лошадей. Хуан Синь, поддерживая Хуа Юна под руку, прошел вместе с ним в центральный зал, Лю Гао находился уже там. Все трое приветствовали друг друга, и Хуан Синь приказал подать вина.

Слуги тем временем увели лошадь Хуа Юна и закрыли на засов ворота крепости. Хуа Юн и не подозревал, что попал в ловушку. Он думал, что Хуан Синь такой же военный начальник, как и он, и у него не может быть дурных намерений. Хуан Синь, подняв чашу с вином, сначала обратился к Лю Гао:

– Начальник области узнал, что здесь между гражданским и военным начальником возникло недоразумение, и это его сильно обеспокоило. Поэтому он специально послал меня сюда помирить вас. Я прошу вас помнить, что ваш первый долг – это служба императору, а остальные дела можно уладить.

– Хотя я человек невежественный, – ответил Лю Гао, – но все же законы я немного знаю. Я очень сожалею, что причинил беспокойство начальнику области. Но между нами здесь ничего и не произошло. Это все клевета недобрых людей.

– Ну вот и хорошо, – громко засмеявшись, сказал Хуан Синь, и когда Лю Гао выпил вино, поднял чашу и обратился к Хуа Юну:

– Начальник Лю прав. Несомненно, кто-то распространил эти слухи, и потому все сложилось таким образом. Но, несмотря на это, прошу и вас выпить чашу вина.

Хуа Юн взял чашу и выпил. Тогда Лю Гао принес кубок на подносе и, наполнив его вином, обратился к Хуан Синю со следующими словами:

– Мы и вас обеспокоили, господин командующий, и заставили вас прибыть в наш скромный город. Прошу вас поэтому выпить эту чашу вина.

Хуан Синь, взяв чашу, оглянулся кругом и заметил, что в помещение вошло более десяти солдат. Хуан Синь бросил чашу на пол, и сразу же человек пятьдесят здоровенных солдат бросились прямо к Хуа Юну и сбили его с ног.

– Связать его! – крикнул Хуан Синь.

– В чем же я провинился? – воскликнул Хуа Юн.

– Ты смеешь еще отпираться! – расхохотавшись, воскликнул Хуан Синь. – Ты заодно с разбойниками с горы Цин-фын и вместе с ними выступаешь против императора. Разве это, по-твоему, не преступление? Лишь принимая во внимание твои прежние заслуги, я не трону твоей семьи.

– Но ведь должны же быть какие-нибудь доказательства! – продолжал Хуа Юн.

– А доказательства есть, – сказал Хуан Синь. – Я покажу тебе настоящего разбойника. Я не стал бы тебя оскорблять. Люди, приведите его сюда!

Прошло немного времени, и в помещение вкатили повозку, на которой стояла клетка с бумажным флажком, обмотанным красной материей. Взглянув на повозку, Хуа Юн увидел, что там сидел не кто иной, как Сун Цзян. Он был поражен и стоял как окаменелый. Они смотрели друг на друга и не могли произнести ни слова.

– Я к этому делу не имею никакого отношения, – сказал Хуан Синь. – Жалобщиком является Лю Гао.

– Так в чем же дело! – сказал Хуа Юн. – Это мой родственник из города Юньчэн. Хоть вы и задержали его как разбойника, но в высшем суде, конечно, разберутся по справедливости.

– Во всяком случае, я отправлю тебя в областной суд, – сказал Хуан Синь. – Поезжай туда сам, там разберутся.

И он приказал начальнику Лю Гао выделить сотню солдат для сопровождения арестованных.

– Вы, господин командующий, завлекли меня сюда обманным путем, – сказал Хуа Юн Хуан Синю, – и сейчас я в ваших руках. Но я предстану перед императорским судом и сумею доказать, кто прав. Теперь же прошу вас помнить, что я