О.: Да.

В.: Что это за дата, которую вы там видите?

О.: Дата, когда была учреждена компания, — 7.12.95.

В.: Господин Абрамович, посмотрите снова на стенограмму. Первый ответ, который вы даете, начинается по-английски так: «Это почти то, что вы имеете в виду». Вы видите? То есть вас спрашивают здесь о «крыше». В частности, вас спрашивают, нуждались ли вы в «крыше» после создания «Сибнефти»? Вот какой вопрос задает господин Рабиновитц. А я хочу попросить вас уточнить определенную часть вашего ответа. Вы сначала говорите: «Это почти то, что вы имеете в виду. Я утверждаю, что в начале девяностых годов мне нужно было два вида защиты, и, да, и в той или иной степени и то и другое». Это вы говорите о физической защите и политической «крыше». А потом вы говорите: «Бизнес после создания „Сибнефти“ уже не требовал „крыши“. После того как „Сибнефть“ была создана, политическая „крыша“, да, нужна была». Вы не могли бы пояснить эти две фразы, что вы имеете в виду?

О.: Действительно, «крыша» была нужна. Без «крыши» нельзя было удержать компанию, поэтому нужна была и политическая, и физическая «крыша».

В.: Большое спасибо. Теперь посмотрите на следующую закладку. Вы, может быть, помните, что господин Рабиновитц показал вам письмо, содержащее подробности, которые были направлены господину Кертису в 1994 году. Это подробности об обороте и чистой прибыли одной из ваших торговых компаний и BMP Trading GmbH в Германии, видимо, да? Вы видите это письмо?

О.: Да.

В.: Вы видите: «Оборот в 1993 году — 350 миллионов долларов». А шестым пунктом: «Чистая прибыль за 1993 год — 10 миллионов долларов». Вы видите, да, эти цифры? Вам задавали вопросы относительно чистой прибыли — 10 миллионов долларов США в 1993 году. Это была прибыль какой компании?

О.: У нас было несколько компаний, которые занимались торговыми операциями, и это была прибыль этой компании.

В.: Хорошо. А совокупная прибыль сколько составляла в 1993 году от всех ваших торговых компаний?

О.: Точно сказать не могу, но это было около 40 миллионов долларов, может быть, чуть меньше.

В.: Спасибо большое. А теперь, откройте, пожалуйста, 45-ю страницу. Вам задают здесь вопрос о структуре владения акциями в «Сибнефти» в 2000 году. На том этапе 12 % «Сибнефти» принадлежало просто общественности, разным лицам, и вы говорите, что вы, и только вы, владели остальными акциями, то есть оставшимися 88 %. И дальше вы поясняете, почему в некоторых документах идет речь о группе акционеров. Вы видите ваш ответ на этот вопрос. Вы говорите: «Я никогда не говорил, что я был единственным акционером». А госпожа судья спрашивает: «Это в „Сибнефти“ или в алюминиевых активах?» Вы говорите: «Я имею в виду в „Сибнефти“. По целому ряду причин, в основном по причинам безопасности, я не хотел быть единственным акционером в „Сибнефти“ и не хотел, чтобы все знали, что я был единственным акционером в „Сибнефти“. И вот поэтому мы часто говорили об управлении, о менеджменте, о контроле со стороны менеджмента и не упоминали меня по фамилии». Скажите нам, пожалуйста, что это были за соображения безопасности?

О.: Я могу более длинный ответ дать или… могу я несколько слов сказать об истории вопроса?

В.: Конечно.

О.: Когда я начал заниматься бизнесом, когда кооперативы появились и я стал зарабатывать уже более-менее по тем временам приличные деньги, то, конечно, хотелось как-то продемонстрировать, что уже новая жизнь, вот мы зарабатываем, и заплатить налоги, и жить честно. И пока я об этом раздумывал, один человек, которого, по-моему, фамилия Тарасов, он продекларировал, что он заработал 3 миллиона рублей. Заплатил все налоги. Он был членом Коммунистической партии. Заплатил партийные взносы, все сделал честно. В стране такое поднялось, что он должен сидеть в тюрьме, что это невыносимо, что это позор, что человек не имеет права столько зарабатывать. И кончилось тем, что он в Англию переехал. Я это хорошо запомнил и решил, что я высовываться не буду. Следующий человек, который решил продекларировать, что у него акции есть и он открытый такой, это был господин Ходорковский. А у меня никогда… то есть в тот момент у меня было желание все показывать и… Но потом я решил, что это ни к чему хорошему не приведет, только проблемы создаст. Вот сиди тихонечко и занимайся бизнесом, а высовываться и рассказывать, что мне все принадлежит, — только проблемы будут. Поэтому я никогда ничего такого не рассказывал.

В.: С какой даты примерно вы взяли на вооружение такую политику — не высовываться и чтобы публично вас не воспринимали как единственного владельца «Сибнефти»?

О.: Если я правильно помню, эта история была в 1989 году. Это было до «Сибнефти» еще. Я этот урок усвоил.

В.: В ваших публичных заявлениях что вы говорили относительно того, кому принадлежали другие акции, помимо вас?

О.: Во-первых, я никогда публично старался не выступать, и мне это всегда плохо удается, я начинаю волноваться, не помню, что я должен сказать, и не могу мысль донести свою до журналистов. Поэтому я решил, что мне это ни к чему. А даже когда меня спрашивали, а это было, когда я баллотировался в губернаторы, это был, по-моему, 2000 год. Там с контролем был вопрос, верней, я отвечал про контроль, а меня спросили про владение. И я просто не понял, о чем речь шла. То есть у меня не было идеи обмануть кого-то.

В.: Пожалуйста, посмотрите транскрипцию Ле Бурже. Вы говорите: «…мы всегда говорили, что я контролировал половину компании, другая половина контролировалась менеджментом». Были ли еще какие-то случаи, когда вы тоже это говорили?

О.: Если я правильно помню, интервью газете «Ведомости». Если я правильно помню. Могу я добавить?

Судья Элизабет Глостер: Конечно, конечно.

О.: Всех, кто задавал вопрос, интересовало — не кто владеет акциями, а является ли Березовский владельцем, имеет ли он влияние на компанию? Людей только это интересовало. Совершенно никого не интересовало, кто на самом деле акционер компании. Просто иностранные инвесторы все переживали, что Березовский может быть акционером, только поэтому все вот эти истории возникали. И каждый раз нам приходилось это объяснять иностранным инвесторам, что он не инвестор, он не акционер, никакого отношения к этому не имеет.

Г-н Сампшн: Вот это то интервью, которое вы дали «Ведомостям», о котором вы говорили. Посмотрите, сверху написано: «Интервью с членом совета директоров „Сибнефти“ Романом Абрамовичем, опубликованное в „Ведомостях“ 1 декабря 1999 года». Господину Швидлеру задают вопрос: «Непрозрачные структуры акционерного владения остаются такими волнующими инвесторов аспектами российских нефтяных компаний. Не могли бы вы раскрыть, кто является основным акционером в „Сибнефти“?» Он говорит: «Вначале я хотел бы отметить, что „Сибнефть“ является самостоятельной нефтяной компанией, не вмешивается в алюминиевые интересы своих акционеров. Что касается списка акционеров, то около 40 % акций владеет Роман Абрамович, такой же пакет контролируется высшим руководством компании, в то время как остальные акции находятся в свободном резерве». Можете ли вы нам помочь понять, что имеет в виду здесь господин Швидлер?