«Если атака позиций ящеров в этой снежной мгле — не самоубийство, — подумал Йенс, — то я не знаю, что же тогда называть самоубийством».

Вскоре до него дошло, что и он занимается тем же самым, даже не будучи профессиональным военным. Где-то сбоку один из солдат срывающимся от волнения голосом воскликнул:

— Ну? Разве не здорово?

— Честно говоря, нет, — ответил Ларсен.

— Что значит вы не можете немедленно прислать мне боеприпасы? — кричал в полевой телефон командир артиллерии Сваллах. — Большие Уроды наступают, понимаете?! С таким крупномасштабным наступлением мы сталкиваемся впервые с момента высадки на этот жалкий ледяной шарик, покрытый грязью!

Отвечающий ему голос был холоден:

— Я также получаю донесения о тяжелом сражении на северо-западном фланге наших войск, сосредоточенных для удара по крупному тосевитскому городу на берегу озера. Офицеры службы снабжения заняты расчетом приоритетов.

Если бы у Сваллаха росли волосы, как у Больших Уродов, он сейчас вырывал бы целые клочья из своей шевелюры. Служба снабжения, похоже, думала, что они находятся на Родине, где задержка в полдня ничего не значит, да и в полгода — практически тоже. К сожалению, у тосевитов скорость действий другая…

— Послушайте, — снова закричал Сваллах, словно были проблемы со связью и на другом конце линии его плохо слышали, — у нас мало разрывных бомб! У танков кончается запас фугасных и бронебойных снарядов! У нас не хватает даже противотанковых снарядов для пехоты… Клянусь Императором, хотя это не моя сфера, но я слышал, что даже патронов — и тех мало!

— Ваше подразделение — не единственное, оказавшееся в подобной ситуации, — отвечал поразительно бесстрастный голос. — Принимаются все меры для исправления положения с поставкой боеприпасов в кратчайшие сроки. Пополнение может не отвечать всем вашим требованиям в связи с существующей нехваткой боеприпасов, поскольку в течение слишком долгого времени их расход был крайне высок. Уверяю вас, мы сделаем все от нас зависящее, что только возможно при данных обстоятельствах.

— Вы не понимаете! — Крик Сваллаха перерос в отчаянный визг. На то у него была веская причина. Тосевитские снаряды начали падать вблизи его позиции. — Вы слышите эти взрывы? Слышите?! Чтобы жить вам после смерти без Императоров, это не наши орудия! У этих вонючих Больших Уродов достаточно боеприпасов. Они не столь совершенны, как наши, но если их артиллерия стреляет, а наша — нет, то какая тогда разница?

— Уверяю, командир артиллерии, поставка боеприпасов для вас будет осуществлена при первой возможности, — ответил заведующий снабжением самец, которого не обстреливали. — И повторюсь, ваше подразделение — не единственное, где срочно требуются боеприпасы. Мы принимаем все меры, чтобы сбалансировать потребности.

Тосевитские снаряды падали все ближе; стальные и медные осколки срезали стволы деревьев и ветви.

— Послушайте, если вы не поспешите с высылкой мне снарядов, мои запросы уже не будут иметь значения, поскольку подразделение перестанет существовать! Это вам понятно?! Клянусь Императором, вам, наверное, станет легче — хлопоты уменьшатся на одно подразделение.

— Ваш взгляд не является конструктивным, командир артиллерии, — отчеканил заведующий снабжением, сидя в глубоком тылу, где ему ничто не угрожало.

— А мне все равно, является он таковым или нет, — ответил Сваллах. — Довожу до вашего сведения, что я намерен отдать приказ об отступлении, пока меня не разнесло на куски. Раз вы не можете прислать боеприпасов, у нас только две возможности. Я…

Тосевитский снаряд разорвался в двух шагах. После взрыва и разлетевшихся осколков от Сваллаха осталось лишь кровавое месиво на снегу. Полевой телефон уцелел — такова уж прихоть войны. Он продолжал верещать:

— Командир артиллерии? Что случилось, командир артиллерии? Прошу ответить. Командир артиллерии…

* * *

В течение первых двух дней наступление протекало успешнее, чем Ларсен мог вообразить. Войскам генерала Паттона действительно удалось захватить ящеров врасплох и ударить по ним в тех местах, где оборона пришельцев была слабой. Как ликовали солдаты, пересекая границу Индианы и вступая в Иллинойс!

И вдруг легкость продвижения разом исчезла. На открытом пространстве, близ угрюмого городишки под названием Сиссна-Парк, стоял танк ящеров. Он вызывающе торчал посреди поля, имея обзор на мили вокруг. На подступах к нему виднелись догорающие и догоревшие остовы пяти-шести «шерманов». Некоторые из них были подбиты на расстоянии трех миль от вражеского танка. Люди и не мечтали хотя бы попасть по нему оттуда, не говоря уже о том, чтобы подбить машину ящеров.

Экипажу вражеского танка пока хватало и фугасных, и бронебойных снарядов. Йенс Ларсен распластался на снегу, когда танковое орудие заговорило вновь.

— Шлюшье отродье, один держит всю бригаду, — с нескрываемой горечью произнес кто-то.

Да, сейчас солдаты в эйфории от удачного начала, но как долго они останутся в таком состоянии, если атака захлебнется?

Какой-то офицер, на вид слишком молодой для золотых дубовых листьев на майорских погонах, выбрал нескольких человек, указав на них пальцем:

— Ты, ты, ты, ты и ты! Зайдете с правого фланга, так, чтобы этот придурок вас заметил. Я тоже пойду. Попробуем заткнуть ему пасть.

В числе выбранных Йенс оказался вторым. Он уже было раскрыл рот, чтобы запротестовать: как-никак он нужный стране физик, а не просто пехотинец. Однако у него не хватило духу сказать об этом вслух, особенно когда выбранные солдаты двинулись вперед, а все остальные смотрели на них… и на него тоже. На негнущихся от страха ногах он отправился догонять четверку.

Казалось, танк стоит один-одинешенек. Если у него и была поддержка со стороны пехоты, солдаты ящеров не открывали огня. Ларсен следил за танковой башней. С каждым шагом она становилась все ближе, а это значило — все более опасней. «Если она повернется сюда, я брошусь наутек», — думал Йенс. Но продолжал мелкими шажками продвигаться вперед.

Один из солдат залег в снег, приготовив к стрельбе автоматическую винтовку Браунинга. Шансов подбить танк у него было не больше, чем у комара — прокусить слоновью кожу.

— Давай, шагом марш вперед! — прорычал майор, едва солдат открыл огонь.

Йенс приближался к танку. Чем дальше он уходил от того храброго безумца с автоматической винтовкой, тем больше тот ему нравился.

Через две сотни ярдов другой солдат, также вооруженный автоматической винтовкой, занял позицию в зарослях сорной травы. Если бы поле не забросили с прошлого лета, сейчас ее бы здесь не было. Этот солдат тоже начал стрелять по танку короткими очередями. Теперь Ларсен находился достаточно близко, чтобы видеть, как из дула вылетают пули. И снова он не заметил какой-либо ощутимой пользы от такой стрельбы.

— Всем остальным рассредоточиться, залечь в укрытие, какое сможете обнаружить, и открыть огонь, — приказал майор. — Мы — отвлекающая группа. Нужно оттянуть внимание танкового стрелка на нас.