В Соединенных Штатах противостояние все более перемещалось с улиц и из беспокойных университетских кампусов в Конгресс, уставший от затрат и человеческих жертв в попытках – почти бесплодных – остановить распространение коммунизма в Юго-Восточной Азии. В сентябре 1970 года Никсон отверг попытку сенаторов Джорджа Макговерна и Марка Хэтфилда отозвать все американские войска из Индокитая до конца года. В январе 1971-го, однако, Конгресс отозвал резолюцию по Тонкинскому заливу, которая когда-то предоставила Джонсону предлог для вторжения во Вьетнам. Через шесть месяцев бывший морской пехотинец, военный аналитик и, время от времени, сторонник войны во Вьетнаме Дэниел Эллсберг наконец убедил «Нью-Йорк таймс» опубликовать «документы Пентагона», жестокий и откровенный документальный отчет о проигрыше в войне в Индокитае. Потребность Никсона в поддержании авторитета страны за рубежом вынуждала администрацию ко все более и более суровым, нередко незаконным мерам против оппозиции; среди прочего не гнушались взломом, прослушкой и другими «мелочами». Причем фокусом служила не столько политика партии, сколько национальная безопасность. Чтобы дискредитировать Эллсберга и помешать ему «очернить» правительство в критический момент переговоров с Китаем, Белый дом санкционировал кражу журналистского досье в 1971 году. Когда ту же самую шайку арестовали год спустя за проникновение в офис Национального комитета Демократической партии в вашингтонском комплексе «Уотергейт», Никсону пришлось спешно изобретать мало-мальски правдоподобное прикрытие. Он стремился скрыть вовсе не ограбление штаб-квартиры партии-соперника, о котором не имел ни малейшего понятия, а именно более раннее преступление, совершенное «во благо» внешней политики.

В январе 1972 года несколько лет осторожной «обратной» дипломатии Генри Киссинджера привели к прорыву – Никсон встретился с Мао в Пекине. Китайский лидер, озабоченный тем, что «разрядка» в Европе усиливает советское давление на западные границы Китая, отчаянно хотел нормализовать отношения с Вашингтоном. Четыре месяца спустя президент Никсон провел успешную встречу с Брежневым в Москве. Было подписано первое соглашение об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-I). Соглашение по «противоракетной обороне» ограничило использование оборонительных вооружений, тем самым подтверждая, что «гарантированное взаимное уничтожение» по-прежнему гарантируется. Именно благодаря этим блестящим успехам за рубежом, а также откровенно левой программе своего противника Джорджа Макговерна Никсон одержал убедительную победу на президентских выборах в ноябре 1972 года.

Успех «разрядки» побудил Францию, которая отступила на задний план после отставки де Голля в 1969 году, испугаться американо-советского «кондоминиума» в мире, прежде всего в Европе. Париж отреагировал тем, что призвал другие европейские государства, в первую очередь Федеративную Республику, более плотно координировать свои действия с Францией и тем самым «компенсировать» сближение Москвы и Вашингтона. Вопреки французским надеждам, «Европа» не пожелала заполнить вакуум, возникший вследствие ослабления американской «хватки». Казалось, что теперь нет ни немецкой угрозы, которую нужно сдерживать, ни советской, для отражения которой следовало мобилизовываться. Более того, изменилась и политика США. Экономический спад подорвал их уверенность в себе, и они опасались европейской экономической конкуренции. Вдобавок Никсон подозревал, что союзники Америки «столкнутся» между собой в ущерб США, а Киссинджер интеллектуально симпатизировал идее европейского «согласия» или даже «Исполнительного комитета» крупных держав, но не идее союза по американскому образцу.[1317] Вместо этого Вашингтон ныне уделял особое внимание развитию двусторонних отношений с другими странами. «Разрядка», если коротко, затормозила европейскую интеграцию.

Единственным крупным достижением этого периода явилось присоединение Великобритании к ЕЭС.[1318] С уходом де Голля Лондон предпринял третью попытку войти в сообщество в 1969 году. Отчасти это стремление было обусловлено тревогой из-за низких темпов экономического роста Великобритании. Но в основе заявки лежали, конечно же, политические и стратегические цели, прежде всего желание восстановить историческую «стержневую» роль нации в Европе. По всей стране шли ожесточенные споры. На момент начала общественной дискуссии опросы показывали, что примерно 70 процентов населения были против членства в ЕЭС и лишь менее одной пятой поддерживало вступление. Тем не менее лейбористы активно эксплуатировали тему «заблокированной» заявки Великобритании в 1967 году и не преминули воспользоваться ею на выборах 1970 года (Европа на них играла важную, пусть и не решающую роль); по итогам выборов премьер-министром стал убежденный сторонник вступления в ЕЭС консерватор Эдуард Хит.[1319] Более того, благодаря усилиям Европейского движения, департамента информационных исследований Форин Офис, различных депутатов, дикторов и спикеров Би-би-си, а также под давлением неопровержимых аргументов большинство британцев в последующие два года изменили свое первоначальное мнение.[1320] В первый же день 1973 года Великобритания должным образом вступила в ЕЭС; референдума не понадобилось; Ирландия последовала примеру своего географического соседа. Учитывая давние «межправительственные» устремления Лондона, это событие трактовалось как «расширение», а не как «углубление» ЕЭС. Так или иначе, вопрос «поиска роли» продолжал доминировать в британской внутренней и внешней политике.

В начале 1973 года складывалось впечатление, что Никсон и Киссинджер смогут увести Соединенные Штаты из Вьетнама и посвятить внимание восстановлению пошатнувшихся позиций Америки в Европе. В конце января Киссинджер согласовал с Северным Вьетнамом последние детали Парижского договора. США обязались вывести свои войска и содействовать мирному урегулированию во Вьетнаме.

Теперь Никсон и Киссинджер повернулись лицом к давно заброшенной европейской сцене, где Соединенные Штаты все больше и больше начинали играть второстепенную роль после 1966 года. Придуманный Киссинджером «Год Европы» в 1973-м был призван реформировать НАТО и привести через последовательность ритуальных заверений в общей цели к подписанию новой Атлантической хартии.[1321] В начале следующего года прошли переговоры между СССР и НАТО в Вене относительно «взаимного сокращения сил», подразумевавшие прекращение гонки вооружений в Центральной Европе. Увы, надежды на возобновление тесных контактов между Вашингтоном и европейскими столицами не оправдались. У этой неудачи было много причин, и среди них европейское недовольство поведением Киссинджера, которого упрекали в «макиавеллизме» и снисходительности; главным же яблоком раздора стал очередной ближневосточный конфликт, спровоцированный новым президентом Египта Анваром Садатом. Это тем более обескураживало, поскольку Киссинджер предпринял немало попыток заманить Каир в западный лагерь в начале 1970-х; к 1971 году он открыл с Египтом свежий «канал обратной связи». Но Садат не желал прислушиваться к голосу разума. В октябре 1973 года, воспользовавшись еврейским праздником Иом-кипур, египтяне внезапно перешли Суэцкий канал, а сирийцы атаковали оборонительные позиции на северном фланге Израиля.