Нелино обожание произрастало из истории ее жизни, в которую Наташа поневоле вмешалась. Юная девушка приехала из глубинки — прежде Наташа думала, что глубже глубинки уже не бывает. Оказалось, за двести километров от городка есть село, в котором живут сто с небольшим жителей, и именно оттуда приехала Неля Новикова, только что окончившая десятилетку. Приехала на работу в город.

Чувствовала она себя в городе неуютно, всего боялась, но поскольку была красива, то поневоле стала объектом внимания мужчин. Один из них пригласил ее к себе жить в комнату в малосемейке.

Мужчина был симпатичен, нахален и считал, что женщин знает как облупленных.

По испуганным глазам девушки он понял, что она для него легкая добыча, и уволок ее в свою комнату прямо с вокзала.

Девушка оказалась не испорченной цивилизацией: считала, что слово мужчины — закон, что своего благодетеля она должна слушаться беспрекословно. И потому мужественно терпела его загулы, запои и битье.

А однажды и вовсе попала в безнадежную ситуацию: мужчине ее покорность надоела, и в один прекрасный день он выгнал Нелю на улицу.

Девушки-лаборантки рассказывали, что Нелька — тогда ей было всего восемнадцать лет, на семь лет меньше, чем самой Наташе, — ночует где придется. Если не застукают — на фабрике, в комнате отдыха. Выгонят сторожа — идет на вокзал.

Наташа в ту пору все еще отходила от самого страшного события в своей жизни — гибели мужа, а когда ей стали рассказывать про Нельку, в ней что-то будто лопнуло. Какая-то пелена разорвалась, и в эту трещину проглянула картина безрадостной жизни одной глупой девчонки, по сравнению с которой жизнь Наташи выглядела если и не слишком благополучной, то по крайней мере всем обеспеченной.

У этой же девочки не было даже самого необходимого — жилья.

В тот же день она отыскала Нелю на рабочем месте и наказала дождаться ее к концу дня.

В ту же ночь Неля ночевала у нее в только обживаемой пока квартире. Наташе не хотелось как-то ее благоустраивать, что-то покупать. Даже стол застилать чем-нибудь, кроме пусть и красивой, но клеенки.

Пока Наташа принимала душ, Неля достала откуда-то скатерть. Накрыла стол. Поставила хрусталь и положила серебряные вилки.

Заметив удивление на лице своего кумира, сконфуженно пояснила:

— Скатерть у вас, Наталья Петровна, в кухонном шкафу лежала. Не надо было доставать?

— Я и забыла, что она у меня есть. Кажется, на Восьмое марта подарили.

Она углядела, что на полке с цветами расцвел кактус — Наташа этого даже не заметила, — и поставила горшочек на стол.

— Чтоб красиво было, — пояснила она.

Откуда у девчонки из бедной крестьянской семьи была такая тяга всеми способами украшать свой быт? А Наташа, в семье которой были и скатерти, и хорошая посуда, до ее прихода обходилась клеенкой. Не кто иной, как Неля, заставила ее устыдиться и взять себя в руки.

На другой день на работе Наташа… ну да, она как раз к Пальчевскому тогда обратилась, потому что директор был в командировке, главный инженер — в отпуске и Валентин как главный механик его замещал.

В общем, стараниями технолога Рудиной Неле дали комнату в малосемейке. Совсем крохотную, но девушка была рада до смерти. У нее появилось собственное жилье!

С тех пор она и боготворила свою спасительницу. Что же она узнала такое, о чем торопилась сообщить своей обожаемой Наталье Петровне?

Некоторые итальянские рецепты предлагали сыр в пицце класть на тесто, а потом уже составляющие: мясо, колбасу, специи, помидоры. Наташа считала, что сыром надо посыпать содержимое пиццы, тогда из духовки блюдо появляется с аппетитной корочкой, каковая и придает пицце особый вкус.

Помидоры были невероятно дорогие, но Наташа не пожалела, взяла две штуки на шестьдесят рублей. Обойтись томатной пастой можно было бы, но вкус у пиццы получался уже не тот.

Подготовленное блюдо отправилось в духовку. Теперь оставалось дождаться гостью.

А гостья пришла как раз в то время, когда Наташа вынимала противень из духовки и по кухне плыл аромат готовой пиццы.

Девушка прямо-таки светилась от восторга. Обожаемая Наталья Петровна накрыла стол для нее одной.

— Ты можешь называть меня просто Наташей, — улыбнулась ей красивая хозяйка.

— Хорошо, Наталья Петровна, — улыбнулась польщенная Неля, но называть технолога по-свойски так и не смогла.

Теперь уж Неле не пришлось бы пенять Наташе на скромность сервировки. Как ни странно, та помнила, что именно девушка говорила ей: надо, чтобы было красиво.

Потому сегодня Наташа решила показать, что тоже любит и умеет ценить красивое. Они сидели за столом, накрытым белоснежной скатертью, с подсвечником на три свечи.

Они выпили по рюмочке красного вина — правда, гостья с удовольствием выпила бы водки, но ей не предложили. В конце концов, вино к пицце, которая тает во рту, тоже неплохо.

Вначале говорили о всякой ерунде — в основном о работе, но у Нели терпения надолго не хватило. Так что, побыстрее дожевав последний кусок, гостья поерзала на стуле и осторожно спросила:

— Можно, я буду рассказывать?

— Конечно.

— Тут на днях мы с Виктором — у меня друг появился, водитель «газели» — были в гостях. И я познакомилась с одной женщиной, которая в обувном магазине работает. Маргаритой звать…

Наташа про себя удивилась: город у них, конечно, маленький, но не настолько же… А впрочем, мало ли Маргарит работают продавщицами обуви! Она даже отмахнулась от собственной догадки, мол, слишком много совпадений.

— …Слово за слово, мы с ней разговорились. Про фильм «Жестокий ангел». Там одна молодая женщина, Паула, чтобы мужчину к себе привязать, беременной притворилась. А он уж больно о ребеночке мечтал… А Маргарита мне и говорит: «У меня одна подруга есть, Тамарой звать, точь-в-точь как эта Паула… Короче, встречалась она с парнем, который не хотел на ней жениться. Она и так и эдак, а он — ни в какую! Она возьми и скажи, мол, беременная я. Опять никакого движения. Тогда она через месяц приходит к нему и говорит: "Ты сгубил мою жизнь. Я сделала аборт, а врач сказал, что у меня теперь не будет детей. Кто на мне на такой женится?!"»

— И зачем ты мне об этом рассказываешь? — спросила Наташа, боясь даже подумать о том, что это та самая Тамара, с именем которой она уже третий день спать ложится.

— Давайте, Наталья Петровна, я вам до конца расскажу, и вы все поймете, — проговорила Неля. — Томка эта, оказывается, детей и так иметь не могла. Она еще в шестнадцать лет чем-то переболела. Маргарита говорила, но я не запомнила. Короче, мужчину этого она застыдила: «Мне теперь один выход — с моста да в реку!» И что вы думаете? Мужчина ей и говорит: «Раз я виноват, свою вину перед тобой искуплю».