— Мама Стаса подкинула идею съездить за земляникой, — ворчит Маруська и орет уже мимо трубки, но я все равно зажмуриваюсь от громкости ее голоса: — Ну! Еще! Толкай же!

Видимо, мотор старенькой двенашки Стаса давно не видывал такого напряжения. Он рычит, пыхтит и трудится на максималках. Я слышу, как что-то хлюпает, а парочка любителей земляники начинает верещать от радости. Выбрались.

— А что ты хотела, Лесь? — пищит подруга. — Что-то срочное?

— Да так… — я пытаюсь придумать на ходу другую причину моего звонка, но не могу. — Вы меня с мысли сбили своими приключениями.

И не только с мысли! Я уже давно пророчу отношения между Маруськой и Стасом.

— А ты… — решаюсь, все же, спросить, — а ты не замечала… как на самом деле Соколов относился ко мне в школе?

- Как? Да он же сох по тебе все старшие классы! — вот так непреклонно заявляет Маруська. — Ой, мы же обсуждали это тысячу раз!

— Не-ет, — сокрушенно вздыхаю я, попутно расплачиваясь по счету. — Клянусь, я думала ты меня просто троллишь.

— Ну да, ну да! — хмыкает подруга. — Леська, да весь класс это знал! Он и не скрывал особо…

— Но он же встречался с Польска, — у меня ладони потеют от волнения. Как? Как можно быть настолько слепой?

— Ну и что? Ты же его постоянно динамила, а он пацан видный…

— О, боже… — у меня совсем нет слов, только отчаянное желание вернуться в прошлое и надавать себе отрезвляющих пощечин.

— А почему ты об этом спрашиваешь? — подозрительность — второе имя Маруськи. — Только не говори, что он наконец признался тебе в чувствах!

— Ох, слава богу, нет!

От размышлений меня отрывает Ульяна, она стучит указательным пальцем по своим наручным часам и строго смотрит на меня:

— Мы опоздаем на восьмичасовой автобус.

Я думаю его вовсе пропустить. Заканчиваю разговор с подругой и долго смотрю на телефон, решаясь на следующий звонок.

Соколов берет трубку после пары гудков.

— Я весь внимание, — бодрым голосом говорит он. На фоне слышна какая-то детская болтовня, шум машин и чьи-то разговоры.

— Нужно поговорить, — выпаливаю я, чувствую волнение и неловкое смущение, которого раньше не ощущала, общаясь с ним. — И лучше не по телефону и не в переписке.

— Хочешь, приходи ко мне. Угощу чаем… — я во всех красках представляю, как он расплывается в улыбке при упоминании о чае. — Ну, или поужинаем вместе, я заказал мяса из шашлычной за углом.

Он называет адрес, и я еще больше нервничаю, потому что он живет в нескольких шагах от кафе, где мы сидим с сестрой.

— Только… я буду не одна, — предупреждаю я, а Ульяна смотрит на меня сощурившись.

— На языке вертится шутка про тройничок, но боюсь ты ее не оценишь.

Боже, дай мне сил!

— Скоро будем, — бросаю я и кладу трубку, чтобы не передумать.

***

По дороге к дому Соколова я рассказываю сестре куда мы идем и зачем. Она, конечно же, неправильно понимает слова «по работе» и «обсудить комикс» и ехидно скалится.

— Ты еще никогда не ходила к авторам домой.

— Потому что они живут в других городах…

— А этот — неподалеку, — заканчивает она и ее улыбка становится еще шире.

Я воздерживаюсь от комментариев и ищу глазами Соколова.

Внезапно я замечаю огромного бульмастифа, бегущего прямо на нас с Ульяной. Я леденею от ужаса и загораживаю собой сестру. У меня вся жизнь проносится перед глазами от вида этой огромной махины, способной сожрать нас прямо на бегу и даже не подавиться.

— Милаш, нельзя! — громко командует его хозяин и неспешно приближается к нам, побледневшим от страха.

Пес послушно замирает в прыжке от нас и покорно ждет Лешу. Соколов приседает к нему и гладит за ухом, ласково приговаривая:

— Никаких обнимашек, дурилка картонная.

Он смотрит на нас с извиняющейся улыбкой.

— Обожает новые знакомства, — поясняет он, чем не успокаивает ни меня ни сестру. По нашим побелевшим лицам должно быть видно, что секунду назад мы обе прощались с жизнью и уж никак не думали, что эта «собачка» неслась к нам на всех парах в порыве нежности.

— Он точно нас не укусит? — пищит Ульяна, выглядывая у меня из-за спины.

— Милаш? Да ты что! Он и мухи не обидит! — смеется Леша и подзывает Ульяну к себе. — Погладь, не бойся. Он очень добрый. Его во дворе каждый малыш знает и даже верхом на нем ездит.

— Очень увлекательно… — я обмахиваюсь ладонью, от выброса адреналина меня бросает в жар.

Ульяна в восторге от пса, а я, глядя на то, как сестра ладит с животным успокаиваюсь и понемногу смягчаюсь.

— Ну, что? Милаш уже все свои собачьи дела закончил, можем идти, — Соколов поднимается с корточек и смотрит на меня. — Только предупреждаю, у меня не убрано. Я не ждал гостей.

— Мы ненадолго, — я все никак не могу набраться решимости, но если не поговорю с ним сегодня, то никогда не сделаю этого.

— Это и есть тот самый автор? — Ульяна, кажется в полном восторге. — Это же твой бывший одноклассник, я его по фотографии в альбоме узнала!

— Я — Леша, — он протягивает сестре руку, а она пожимает и глаз с него не сводит. — А ты — Ульяна?

Мои брови подлетают вверх. Не припоминаю, чтобы когда-нибудь говорила о сестре. Разве что… в школе разочек обмолвилась, когда она только родилась. Не может быть, чтобы он запомнил!

— Нам надо поспешить, — он смотрит на подъезд новостройки, у которого стоит курьер в куртке с логотипом гриль-ресторана, — кажется, доставка пришла.

***

Квартира-студия Соколова находится на самом верхнем двенадцатом этаже с красивым, панорамным видом на центр города. Я замечаю угол, оборудованный несколькими штативами и лампами с подсветкой. На стене прикреплен плакат с фоном, который я хорошо помню по видео урокам Соколова. Рядом стол, заваленный проводами и техникой. Я снова вижу стеллаж с книгами. Много книг. Похоже все они перекочевали из мансардной комнаты в доме родителей сюда в новенькую студию, до сих пор пахнущую ремонтом.

Ульяна полностью поглощена общением с собакой и кажется совсем не обращает на нас внимание. Это даже к лучшему.

Леша включает ей канал «Дисней», чем окончательно подкупает мою непритязательную сестренку.

— Как давно ты тут живешь? — я провожу рукой по столу на кухне. У него гладкая, глянцевая поверхность, похожая на мрамор.

— Полгода, — Соколов поспешно накидывает серый плед на не заправленную, смятую кровать и суетливо собирает разбросанные повсюду вещи. — Может чуть меньше. Я редко бываю дома. Много работы.

Я наблюдаю за ним с любопытством