Поднявшись с постели, она снова потянулась и почувствовала, как ребенок толкнул ее под ребра.

– Доброе утро, детка. – Она погладила свой живот и счастливо улыбнулась.

Приняв душ, она подошла к гардеробной, ее скудные пожитки уже были разобраны. Бэлль надеялась, что чемодан разбирала горничная, а не этот высокомерный дворецкий. Сантьяго искренне считал, что раз он платит своим слугам, то может контролировать их мысли. Жизненный опыт подсказывал Бэлль, что все не так просто.

В некотором смысле Сантьяго удалось заставить ее почувствовать себя сильнее и смелее, как будто она действительно может быть собой, без притворства. Но если Сантьяго думает, что она сможет блистать в обществе, то он жестоко ошибается.

Причесав еще влажные волосы, она надела чистую белую футболку и шорты, которые стали ей уже тесноваты. Возможно, новый гардероб – не такая уж плохая идея. Должно быть, стилист – очень храбрая женщина, раз решила взяться за такой тяжелый случай, как Бэлль.

Проигнорировав лифт, Бэлль спустилась по лестнице на первый этаж. Хорошо, что Сантьяго устроил ей экскурсию по дому, иначе она бы просто заблудилась. Подойдя к кухне, она услышала женский смех.

– Он не мог говорить это серьезно! Мы действительно должны подчиняться этой оборванке? Это унизительно, в конце концов!

– Унизительно или нет, но нам придется слушаться ее приказаний. По крайней мере, пока. – В голосе дворецкого отчетливо слышалось презрение. – Какими бы нелепыми они ни были. Кто знает, что ей взбредет в голову.

– Может, она захочет шест для стриптиза? – предположила повариха.

– Она – невеста мистера Веласкеса, – проговорил дворецкий, – поэтому мы должны притвориться, что подчиняемся ей, пока длится этот брак. Не беспокойтесь, как только она родит своего ублюдка, ее тут же вышвырнут на улицу. Мистер Веласкес сегодня встречается со своим адвокатом. Надеюсь, они составят пуленепробиваемый брачный контракт.

Бэлль, должно быть, издала какой-то звук, потому что Джонс резко замолчал. К ее ужасу, уже через секунду он выглянул из кухни в коридор, где она и стояла. Ее щеки вспыхнули оттого, что ее поймали за подслушиванием. А вот Джонсу стыдно не было. Выражение его лица было крайне самодовольным.

– А-а-а, мисс Лэнгтри, доброе утро. Желаете позавтракать?

Бэлль не знала, как реагировать. Дворецкий прекрасно понял, что она подслушала их разговор, но никак себя не выдал. Бэлль, которая совершенно не была голодна, сказала первое, что пришло ей в голову:

– Было бы неплохо съесть омлет и тосты… И стакан апельсинового сока.

– Конечно, мадам.

Когда она попыталась пройти на кухню, дворецкий преградил ей дорогу.

– Мы накроем вам завтрак в столовой, мэм. Там уже есть сок, кофе и свежие газеты. Устраивайтесь поудобнее.

Удобство – последнее, что она испытывала, сидя в полном одиночестве за столом, за которым могло разместиться человек двадцать. Ни запах свежих цветов, ни новостная колонка в утренней газете не могли отвлечь ее от жестоких слов, сказанных о ней слугами.

Сантьяго не говорил ей о своих сегодняшних планах, она понятия не имела, что он встречается с адвокатом. Значит, он по-прежнему ей не доверяет. Вот чего стоят его слова о дружбе и партнерстве! Это будет не брак, а деловое соглашение, основанное на взаимном недоверии. Как она сможет управлять домом, где даже слуги презирают ее и считают пустым местом?

В этом особняке нет уюта, здесь не пахнет домом, с отчаянием думала она, глядя в потолок. Ей здесь не место. Как и ее ребенку.

Бэлль скучала по своим братьям, скучала по Летти, которая сейчас была со своим семейством в Греции, скучала по своим старым друзьям из Блубелла. Но больше всего ей не хватало контроля над собственной жизнью. Она невольно задалась вопросом: не станет ли ее ребенок, выросший в такой среде, тоже ее презирать?

Джонс подал ей завтрак на серебряном подносе и тут же удалился, но она заметила его ухмылку. Ей удалось проглотить несколько кусочков, но вся еда, казалось, имела привкус пепла. Когда Кип, мускулистый татуированный охранник, вошел в столовую, она испытала огромное облегчение.

– Готовы, мисс Лэнгтри? Иван уже подал машину.

Бэлль страшила мысль о предстоящей встрече со стилистом, но сейчас она бы предпочла оказаться в аду, только не в этом доме. Она так стремительно встала из-за стола, что Кип вытаращил глаза: он не представлял, что беременная женщина на таком сроке может двигаться настолько быстро.

Но вечером, когда Бэлль вернулась в дом, она чувствовала себя еще хуже, чем утром. Ее крутили, понукали, подталкивали, торопили, а главное – ее все время критиковали! Какие ужасные волосы! Какая безобразная одежда! Какие чудовищные заусенцы! Знаменитый стилист билась в конвульсиях, крича на своих ассистентов, не стесняясь присутствия Бэлль. Казалось, все они забыли, что Бэлль – живой человек, способный думать и чувствовать, а не грубая глина, из которой они, великие художники, лепили свое произведение искусства.

Десять помощников трудились над ней в частном салоне красоты ее стилиста. Бэлль никогда особо не заботилась о своей внешности, у нее всегда были более насущные проблемы, например, как прокормить братьев и чем заплатить по счетам. Поэтому она старалась быть молчаливой и терпеливой, когда ей подбирали прическу и гардероб, соответствующие статусу невесты богатого человека. Семь часов спустя, когда Кип наконец загрузил ее новые вещи в багажник машины, стилист подвела ее к зеркалу.

– Что скажете? – спросила она.

Бэлль шумно вздохнула. Ее темные волосы теперь были абсолютно прямыми, они переливались и струились по плечам, а лицо казалось совсем другим под слоем макияжа. На Бэлль было надето безумно дорогое черное платье с многочисленными складками, на ногах красовались лакированные остроносые туфли на страшно неудобных огромных шпильках.

– Я не узнаю себя, – пробормотала Бэлль, глядя на незнакомку в зеркале.

– Тогда я со своей задачей справилась! – рассмеялась стилист.

Теперь же Бэлль уныло плелась в особняк из коричневого камня, чувствуя себя страшно глупо в этом непомерно дорогом черном балахоне. Завтра она должна встретиться со свадебным организатором. Она боялась даже представить, как все пройдет. Сантьяго уже упомянул о вечеринке в честь их помолвки, которая состоится через две недели, после того, как она, по его словам, «немного пообвыкнется».

Бэлль вошла в дом и увидела горничную и повара. Женщины быстро переглянулись, и это не укрылось от ее взгляда.

– Прекрасно выглядите, мэм, – кротко произнесла горничная, и Бэлль задалась вопросом, не издевается ли она над ней.

– Спасибо, – сухо сказала она и поднялась в спальню на третий этаж, чтобы немного передохнуть.

Несколько часов спустя все та же служанка постучала к ней и сказала, что мистер Веласкес просит ее присоединиться к нему за ужином. Наскоро причесавшись и расправив подол платья, Бэлль спустилась в столовую. Поднявшись из-за стола, Сантьяго подошел к ней и поцеловал.