Первое время пей-едой спасались все. Потом Зельевары научились-таки очищать воду, но это было трудоемким делом, и тратить драгоценную жидкость на Шкурников посчитали глупым.

«Вот и жрем мы до сих пор эту гадость», – Андрей, наконец, отвел взгляд от содержимого миски.

Дымовик стоял у кельи Перлмара. Шэрон уже получила свою порцию и управлялась с едой прямо на пороге. Стоя, без ложки – она окунала бледное, круглое личико в грязную посудину и ела. Жадно, вздрагивая спиной, будто оголодавшая собака…

«Да что же это?!» – ужас, удивление, отвращение и жалость закружились в едином вихре. Андрей смотрел, как Шэрон ест, и боролся с желанием грохнуть миской об пол, броситься на Фрона и придушить его.

Это все они! Это лобастые уроды превращают Шкурников в скотов! Не дают жить по-человечески, вынуждают уподобляться зверям! И радуются, глядя свысока! Мол, мы избранные, а вы ничто!

«Терпи! Не надо! – размеренным тоном велел себе Духов, чувствуя, что вот-вот закипит. – Этого ведь нет на самом деле! Всего лишь гипноз! Так и нечего переживать!»

Да, гипноз…

Игра, придуманная Кагановским…

И ничего более…

А раз так, что сейчас мешает Андрею накинуться на тварь с горящим шишаком на лбу, ухватиться за ее хваленый Очаг Умений и вырвать его с корнем?! Ничего ведь не случится! Тут все понарошку!

Шэрон доела. Опустила миску, повернулась к неподвижному Духову. Голубые глаза не отрывались от нетронутой пей-еды в его трясущихся руках.

«Она не наелась, – понял Андрей. – Хочет еще».

Ничего удивительного. Как тут наешься, если кормят всего дважды – перед Стёской и перед Сновременьем?

«Отдам ей», – решил Духов.

Все равно он сейчас уснет – и уйдет. А уходить надо с добром, пускай даже из выдуманного мира.

На душе стало спокойнее, злость слабела. Андрей улыбнулся Шэрон, и она ответила – робко, с тенью надежды в огромных глазах.

«Все правильно», – сказал себе Духов.

Подойдя к девочке, он опустился на корточки. Перлмар и Витара уже получили свои порции и теперь с удивлением смотрели на Андрея.

– Будешь? – спросил тот, протягивая миску Шэрон.

Девочка – Духов понял, что ей очень хочется обрадованно закивать – подняла голову и посмотрела на мать и отца. Витара с тенью улыбки положила ладонь на голову дочери, Перлмар подвигал бровями, раздумывая.

– Ты уверен? – наконец пробасил здоровяк, пристально глядя на Андрея. – Учти, на следующей Стёске будешь с ног валиться. А спуску лобастые не дадут, – пожевав губами, он многозначительно добавил: – В этом ты убедился. И не единожды.

«Что есть, то есть», – мысленно отозвался Андрей. От напоминания о плетях-огневухах спина заныла сильнее. Но вслух он сказал другое:

– Уверен.

– Тогда… спасибо, – последнее слово суровый Шкурник произнес не сразу – будто оно далось с трудом.

– Спасибо! – повторила за отцом Шэрон. Голос у нее оказался тонкий и тихий.

Она взяла миску и начала есть – точно так же, окуная в посудину лицо. Андрей выпрямился, вновь чувствуя гнев. Он перевел взгляд на Фрона и Дымовика. Те были уже в полусотне шагов.

«Все. Теперь скорее отсюда», – Духов повернулся, собираясь скрыться в келье, но его остановила Витара.

– Спасибо тебе, – сказала она. – Сейчас дам твою губку для костюма.

Ах да, как он мог забыть! Перед тем, как отправляться спать, нужно вычистить защитную одежду. Иначе из пятен крови Ползучего Бора появятся Гнильцы.

Витара скрылась в своем жилище и тут же появилась вновь, сжимая коричневый комок.

– Держи, – она вручила губку Андрею. Та оказалась скользкой и теплой, благодаря особому зелью. – Спокойного Сновременья!

– Спокойного Сновременья, – эхом отозвался он.

Оказавшись, наконец, в келье, Духов швырнул губку в стену. Она отскочила и едва не угодила в отверстие отхожего места. Ничего он чистить не будет! Хватит! Наигрался в Шкурника! Надо просто сбросить этот тяжелый и душный костюм, устроиться на лавке – и все, приключение закончено!

Андрей не без труда освободился от одежки и, тяжело дыша, пинком загнал ее в угол. Сел на лежанку, посмотрел в окно. Больше он не увидит это жуткое желтое небо.

– Вот и хорошо, – прошептал он и улегся. Усталость и переживания должны быстро сделать свое дело.

Чтобы поскорее уснуть, Духов решил подумать о чем-нибудь приятном.

Скоро он снова придет в редакцию «Вестника». Да не простым пареньком непонятно откуда, а победителем. Статья и впрямь получится потрясающая. Только вот пяти страниц, чтобы рассказать обо всем, явно не хватит.

«Не страшно, – подумал Андрей. Мысли текли все медленнее, значит, сон близко. Лежанка больше не казалась ни жесткой, ни узкой. – Чем больше напишу, тем… лучше. Жаль только… сфотографировать ничего… не удалось…»

Да, со снимками статья получилась бы интереснее. Извергов и Фронов Духов фотографировать бы не стал – понимал, что таким образинам в газете не место. А вот Дымовиков, Шкурников, Ползучий Бор и Степную Обитель вполне можно было бы заснять. Но – чего нет, того нет.

«Пускай, – думать становилось все тяжелее. – И без фотографий материал… такой, что даже центральные… газеты с радостью бы… напечатали…»

Вот так, улыбаясь тягучим, но приятным мыслям, Андрей, наконец, заснул.

* * *

Его разбудили звуки. Стрекот, точно неподалеку появился кузнечик, и постукивание. Не открывая глаз, Андрей хотел перевернуться, но уперся левым плечом в стену.

Вновь стрекот и частое «тук-тук-тук».

«Что еще?..» – спросонья Духов решил, что находится дома, в постели.

Но его кровать не была такой узкой и жесткой. Вдобавок – где подушка, одеяло и матрас с простыней? Кожей Андрей чувствовал, что лежит на голых досках. Значит, он не дома…

Тут он все вспомнил. Поход к Кагановскому, разгневанного писателя, странный разговор и… мир, пострадавший от Волны Безумия, населенный жуткими существами и тихими запуганными людьми…

В груди полыхнул страх. Андрей открыл глаза и приподнялся. Хватило пары мгновений, чтобы понять, где он.

Тесная, залитая желтым полумраком каморка. Забранный сеткой, маленький квадрат окна. Дыра нужника в железном полу. Возле стены – светящаяся груда скомканной защитной одежды…

Светящаяся?!

Так и есть. От костюма исходило едва видимое синее сияние. Как от тумана в Ползучем Бору.

«Что все это значит?!» – Андрей рывком сел и вновь услышал стрекот. Звуки доносились из-за сваленной в кучу одежды.

Он ничего не понимал. Но чувствовал: случилось что-то плохое.

«Тук-тук-тук». Костюм шевельнулся. Духов вздрогнул.