В эту ночь летучий ящик возвратился. Поврежденное крыло было как новенькое. Он принес письмо, в котором говорилось:

Дорогой Фергус, занимаюсь организацией твоего приезда. Надеюсь, ты понимаешь, что на данном этапе не следует привлекать к себе излишнего внимания. Маму постарайся не беспокоить.

С любовью, твой вновь обретенный дядя Тео

Спустя два дня прибыл конверт с железнодорожным билетом, расписанием поездов и письмом, адресованным миссис Крейн:

Благодарим Вас за то, что Вы разрешили Вашему сыну посетить Дозорную гору. Будьте добры снабдить его сменной одеждой и непромокаемой курткой (идеальным был бы дождевик с двойной застежкой Крейн).

Мы встретим его на станции Снежный пик.

С наилучшими пожеланиями,

Финн, Билл и Джексон, вице-президенты торговой компании «Удивительный рейс»

Миссис Крейн проводила Фергуса на вокзал и на прощание помахала ему рукой. Синий поезд проследовал по извилистой дороге вдоль берега моря и, издав пронзительный свисток, с лязгом втянулся в длинный темный туннель, пробитый в толще гор.

Когда туннель окончился, Фергус увидел возделанные поля, луга и фруктовые сады. Дорога проходила по мостам через быстрые реки, пряталась в густых лесах, объезжала расползшиеся по равнине большие города, направляясь к далеким горам, где жил дядя Тео. «Путешествие поездом занимает значительно больше времени, чем полет на крылатом коне», — подумал Фергус, но мама дала ему в дорогу бутерброды и термос с горячим шоколадом, а кроме того, ему было о чем поразмыслить…

Когда ранним утром следующего дня Фергус проснулся, маленький поезд, пыхтя, подходил к станции Снежный пик. Фергус потянулся, протер глаза и увидел, что на платформе его ожидает дядя Тео в сопровождении трех пингвинов.

— Здравствуй, мой мальчик! — воскликнул дядя, когда Фергус вышел из вагона. — Поторопись! Дома нас ждет завтрак, и нам надо многое обсудить.

Крылатый конь взмыл вверх, и пестрый, как лоскутное одеяло, пейзаж сменила синевато-серая гладь океана. Фергуса овевали ледяные туманные вихри, а когда небо заволокли густые облака, конь поднялся еще выше, и казалось, будто он галопом скачет по пушистым белым сугробам. Вскоре опять развиднелось, конь нырнул вниз, Фергус изо всех сил вцепился в его металлическую шею и увидел, как по волнистой ряби вод бесшумно скользит их прозрачная тень.

Вскоре вокруг уже не было видно ничего, кроме воды. Куда ни глянь: налево, направо, вперед или назад — везде до самого горизонта катит волны могучий океан. Нигде ни единого корабля — ни рыбацкой лодки, ни парусника, ни яхты.

Фергуса пробрала дрожь. Он никогда еще не оказывался так далеко в море. Он был совершенно, абсолютно одинок. Случись что-нибудь с крылатым конем, и их обоих без следа поглотит бесконечный океан, и никто никогда ничего о них не узнает.

А ведь тем ясным солнечным утром, когда дядя Тео на прощание помахал ему с галереи горного шале, он чувствовал себя совсем по-другому. Две недели подряд старый изобретатель без устали корпел над усовершенствованием крылатого коня, изучая схемы, раздобытые жуком-самоходом, и отлаживая механизм в его огромной металлической голове.

Фергус почти все это время проводил в теплицах, где под руководством Финна, Билла и Джексона постигал все тонкости искусства выращивания орехов макадаччио. Корни деревьев следовало тщательно поливать, с листьев ежедневно вытирать пыль, во всякое время суток контролировать температуру воздуха в теплицах.

Постепенно Фергус сделался заправским специалистом. Он даже советовал Финну, какие пластинки ставить на граммофон для успокоения нервов могучих деревьев, а тот уверял, что их любимая — «Жалоба Дейзи» из мюзикла «Рыба-велосипедист» в исполнении кавалерственной дамы Отталины Ффарде.

Кроме всего прочего, Фергус практиковался в управлении крылатым конем. Каждый вечер, незадолго до заката, когда работы в теплицах заканчивались, он забирался в седло, огромный металлический аппарат взмывал в небо.

— Ты просто прирожденный воздухоплаватель, мой мальчик, — объявил дядя Тео, когда в конце первой недели крылатый конь с Фергусом в седле мягко сел на землю.

— На прошлой неделе вы совсем другое говорили, — напомнил дяде Фергус, — а ведь я ни разу не упал!

— Ради твоей безопасности я включил автопилот, — признался дядя, — но очень скоро увидел, что ты прямо на лету все схватываешь. Думаю, что пора убрать и это. — Он убрал с поводьев табличку с надписью «Не трогать» и закончил свою речь словами: — Теперь все в твоих руках, мой мальчик.

Всю следующую неделю Фергус с упоением осваивал фигуры высшего пилотажа — пике, мертвые петли, бочку и штопор.

Наконец наступил день отъезда.

— Фергус! — торжественно промолвил дядя Тео. — Я сделал все, что мог. Конь самостоятельно доставит тебя на остров Огня. Тебе даже не придется пользоваться поводьями. Оттуда ты, разумеется, сможешь летать куда захочешь. Воздержись от излишнего риска. Помни, что дома тебя ждет твоя бедная мамочка.

Фергус согласно кивнул.

— Если «Бетти-Джин» уже прибыла на остров Огня, — продолжал дядя Тео, — немедленно отправляйся к капитану Смоллету и в обмен на безопасность твоих соучеников предложи отдать ему жука-самохода. Смоллет хоть и закоренелый негодяй, но далеко не дурак. Он сразу поймет, что жук сделает дело намного лучше твоих несчастных товарищей, хотя он об упражнениях в туннелях никогда и не слыхивал.

Фергус еще раз кивнул.

— И помни, Фергус, никаких геройских подвигов! — крикнул ему вслед дядя, когда крылатый конь уже оторвался от земли.