Пролетая над океаном, Фергус вспомнил напутствие дяди и покачал головой. О каком геройстве может идти речь, когда он в полном одиночестве несется в этой жуткой пустоте?

Фергус так никогда и не понял, сколько времени продолжался полет. Первый день над бесконечным океанским простором перешел в холодную долгую ночь, а потом незаметно сменился вторым. Утомившись, Фергус крепко обнимал шею коня и засыпал; когда ему хотелось есть или пить, жук-самоход подавал ему разные деликатесы и великолепный горячий шоколад. Наконец Фергус увидел землю.

Подлетев ближе, он разглядел два скалистых острова, отделенных друг от друга узкой полосой воды. Очевидно, это был вход в Изумрудное море, известный под названием Штормовые проливы.

Хлопая мощными крыльями, конь боролся со встречным ветром, и вскоре далеко впереди показалось светящееся зеленое пятно.

Пятно приближалось, ветер внезапно утих, и Фергус с замиранием сердца увидел, что внизу, словно огромная пластина полированного нефрита, блестит и переливается море.

По морю были разбросаны острова: остров Подкова — точь-в-точь такой, каким он его себе представлял; остров Магнит, весь заросший темно-зелеными деревьями, и маленький скалистый островок, похожий на крошечного морского конька.

А конь все летел и летел. Теплый воздух был напоен пряным ароматом диких трав. Впереди, перейдя свою высшую точку, к горизонту опускалось солнце.

Теперь взору Фергуса открылся весь архипелаг. С высоты птичьего полета он еще больше, чем на карте, напоминал огромного скорпиона. Следуя очертаниям его длинных когтистых щупальцев и изгибу спины, крылатый конь продолжал полет. Фергус с волнением пересчитывал острова, а когда конь двинулся вдоль длинного хвоста скорпиона, сердце у мальчика на мгновение замерло.

— Вот он, — прошептал Фергус, когда впереди показался последний остров. Сомнений нет — это остров Огня!

Длинный остроконечный, окаймленный песчаными пляжами, с высоким тлеющим вулканом посередине, остров Огня, словно драгоценный камень, сверкал в угасавших лучах заката.

Крылатый конь пошел на снижение.

Фергус натянул поводья. Когда он взял на себя управление, в голове коня раздался знакомый щелчок. Повинуясь поводьям, конь начал описывать над островом круги. Один, второй, третий. В поисках человеческих следов Фергус напряженно всматривался в прогалины между деревьями, в искристые белые пески и серые камешки с рыжими прожилками, устилавшие взморье. Спустившись еще ниже, он смог разглядеть кокосы на пальмах и выпуклые, как луковицы, красные и черные орехи, свисавшие с раскидистых ветвей деревьев макадаччио.

«Любопытно, — подумал Фергус, — да только не это я ищу».

Он направил коня обратно к береговой линии и снова туго натянул поводья. Конь резко взмыл в небо. Внизу громоздились утесы.

Вдруг Фергус ахнул от изумления. По другую сторону утесов открылась естественная маленькая гавань, а в ней, привязанное к каменному пику, стояло какое-то судно с высокими мачтами и свернутыми парусами.

Это была «Бетти-Джин».

Крылатый конь нырнул вниз и сел на верхнюю палубу. Фергус слез с седла, с удовольствием потянулся и посмотрел вокруг. На борту никого не было видно.

— Эй! Есть тут кто-нибудь? Это я, Фергус!

В ответ откуда-то сверху раздался знакомый визг.

— Фергус! Фергус! Ты вернулся! Ты вернулся!

Слетев с мачты, Боливия села на плечо Фергусу.

— Они ушли! Они ушли! На высокую гору! Бум! Бум! Бум! — твердил попугай.

— Что с тобой, Боливия? Успокойся.

Вид у попугая был какой-то взъерошенный — крылья растрепались, на шее виднелись пролысины, часть перьев на хвосте и вовсе была выдрана.

— Капитан Крюк! Капитан Крюк! Хочет меня съесть! Сварить! Зажарить!

— Какой негодяй! — возмутился Фергус. — Не бойся, Боливия! Я тебя в обиду не дам. Смотри-ка, чем я тебя угощу.

Он разгладил перья попугая, щелкнул пальцами, жук-самоход соскочил с седла и остановился рядом с ним.

— Хочешь чашку горячего шоколада с орехами макадаччио?

Верхушку вулкана овевал холодный ветер. Смешиваясь с горячим дымом, который столбом поднимался из кратера, он образовывал темные тучи, окаймленные золотом.

У самого края кратера стоял капитан Смоллет. В левой руке он держал свисток, а на крюке, заменявшем ему правую руку, висела длинная железная цепь с жестяным ведром на конце. Немного ниже, там, где джунгли наползали на крутые склоны огнедышащей горы, у каждого из маленьких, еле заметных входов в четыре туннеля стояли пират и ученик в веревочной сбруе.

— Слушай мою команду! Приступаем к упражнению по спелеологии. По моему свистку каждый залезает в свой туннель! — проревел капитан Смоллет.

Лиззи Блад держала на длинной привязи перепуганную насмерть Сильви Смит.

Хорейса Такера дергал за снаряжение зевавший во весь рот рыжебородый Спайсер.

Коротышка Джон Гилрой строил злобные гримасы, а привязанный к нему Гвоздь Томпсон гримасничал в ответ.

Мышка, опустив голову, смотрела себе под ноги, а рядом гнусно ухмылялся одноглазый Джек Вудхед.

Гремя длинной цепью, капитан Крюк поднял жестяное ведро и пролаял:

— Когда ведро наполнится огненными алмазами, дерните два раза за веревку, и учителя поднимут вас наверх. Все готовы?

Пираты закивали и подтолкнули учеников ко входам в пещеры. Капитан Крюк зловеще улыбнулся и подмигнул одноглазому Джеку. Тот в ответ рассмеялся, а капитан, сунув в рот свисток, издал пронзительный свист.