в стакан и ставит передо мной. Я удивлённо смотрю на оранжевую жидкость. Заметил, что Ваня нёс мне стакан или просто проявляет внимание?

Делаю глоток, поскольку во рту всё пересохло от волнения, и поднимаю на него глаза.

Егор не садится. Стоит передо мной такой великолепный. И всё же есть что-то дерзкое и брутальное в парнях-мотоциклистах. Они будто бросают вызов обществу, показывают, что ничего не боятся в этом мире… И это очень притягательно выглядит…

— Итак, — тороплю я.

— У меня есть твоя вещь.

— Что?

— Смотри.

Егор достаёт из кармана комбинезона старинный компас, и я вскакиваю с места, со скрипом отодвигая стул. Делаю шаг к парню и тяну руку к до боли знакомому предмету… и замираю. Так и не коснувшись.

— Ты сохранил, — шепчу поражённо.

— Я много чего сохранил, Ева. И твоё письмо.

Моё сердце томительно сжимается. Не может быть. То письмо, что я передала ему через Аллу? Одно дело догадываться об этом и совсем другое знать. И ведь я тоже храню его вещи…

— Зачем? — спрашиваю еле слышно.

Ну и где вся моя уверенность в себе? Безразличие? Почему же так грустно слышать это? Он же специально всё это делает! Выводит меня на эмоции.

Но этот компас… Я помню, как дедушка устраивал меня на своих коленях, показывал стрелочки, объяснял, как им пользоваться. Я очень любила деда, обожала проводить время у него дома. А потом он умер. И я отдала Егору самое ценное, что у меня осталось из вещей дедушки.

Зачем? Я хотела подарить ему частичку своей души…

И он сохранил её.

— Ты мне решил вернуть подарок? — спрашиваю снова, так и не услышав ответ на свой первый вопрос.

— Нет. Подарками не раскидываются, — качает головой Егор и прячет назад мою компас. — Это просто ещё одна частичка воспоминания. Понимаешь? Я хочу, чтобы ты вспомнила всё.

— Но я помню.

— Помнишь, да? Ты уверена, что помнишь всё?

Егор делает шаг ко мне. Он так близко, что я чувствую, насколько он горячее меня. От его тела исходит настоящий жар. Глаза блестят лихорадочным огнём. Нависает немного надо мной так, что мне приходится запрокинуть голову.

У меня останавливается дыхание, когда он так смотрит.

На что он намекает? Что я могла забыть? Эти две недели… каждый день я прокручивала в голове всё, что было… Да все эти три года и восемь месяцев я не забывала. Хотела иногда вычеркнуть всё из жизни, забыть, но не могла…

Никогда я не смогла бы забыть…

— Егор, о чём ты?

— Я бы хотел продемонстрировать, о чём, но это будет подло по отношению к брату. Ты же понимаешь, Ева, что и ты, и я хотим одного и того же… Но между нами теперь препятствие, да?

Продемонстрировать? По телу бегут мурашки. Поцелуй. Он намекает на него.

К щекам приливает кровь.

Значит, считает препятствием Ваню? Будто бы всё было бы по-другому, если бы я не начала встречаться с его братом? А как же Карина? И, кажется, там был целый список девушек, насколько я могу понять…

Разве это ничего не значит?

Прикидывается невинной овечкой, когда сам, на самом деле, злой наглый волк.

Я не обещала ему, что никогда не стану ни с кем встречаться. Я обещала любить и всё так и было. Да может я и до сих пор люблю! От этой мысли голова кружится и дышать получается через раз.

Но! Это не повод бросаться ему в объятия, где может быть только сегодня была другая девушка!

Я тяжело отступаю назад, хватаюсь за спинку стула, чтобы не терять устойчивого равновесия, ноги меня сейчас плохо слушаются от переизбытка чувств.

— Егор, этот разговор правда не имеет никакого смысла. Всё уже прошло. И между нами не одно препятствие. Между нами теперь целая великая китайская стена недопонимания и долгих лет разлуки.

— Не обманывай себя, Ева. Мы всё легко можем преодолеть.

Я только качаю головой.

Не плакать! Нельзя проявлять слабость!

— Всё в порядке? — в кухню наконец-то входит Ваня, я оборачиваюсь и тут же бросаюсь к нему в объятия.

Глава 18. К чёрту всё!

Смотрю как мой брат сжимает в объятиях мою любимую девушку. И накатывает злость. Она переполняет, затмевает все разумные чувства и мысли. Чёртова ревность! Я, блин, сейчас просто вмажу ему, даже если не имею на это права.

Ваня переводит на меня взгляд, хмурится больше обычного. Наверное, видит, что я уже не в себе. Но мне теперь похрен!

Да что, мать его, не так?!

Я чувствую Еву. Я знаю точно, что она тянется ко мне, но какого чёрта она отступает раз за разом? Она ведь всё помнит! Сама же говорит об этом. Ну что ещё ей показать, чтобы она поняла, что наше прошлое ещё не так далеко ушло в дебри? Поцелуй? Я бы уже давно притянул её к себе и овладел её губами, но брат…

Папаша увёз её от меня, это ведь не моя была вина!

Я хочу быть с ней. Да она Ваню знает всего какой-то месяц и готова променять меня на него? Считать ли это её выбором?

Бросилась в объятия, будто к своему защитнику.

Нахрен всё!

— Егор, что ты докопался до Евы? — гневно сверкает глазами младший братик.

— Докопался?! Да ну нафиг! Пошло всё к чёрту! — взрываюсь я. — Ева, последний шанс. Ну скажи же ему!

Я буравлю спину Евы своим взглядом. Давай, детка, я ведь тоже не железный. Ты помнишь, как нам было хорошо вместе. Я готов жениться на тебе хоть завтра, если закон позволит это сделать. Давай! Я полностью открыт!

Я, чёрт подери, люблю тебя!

Она отрывается от груди моего брата, смотрит на меня с глубокой тоской. Закусывает губу. Думает. Я напряжённо молчу.

— Мне нечего сказать, — говорит тихо и отводит взгляд от меня.

Чёрт. Нечего?!

Беру первый попавшийся стул и швыряю с размаха об стену. Деревянная конструкция с громким треском рассыпается на запчасти. Всё к хренам летит по полу…

— Егор, что ты творишь?! — Ваня прячет Еву от меня за свою спину.

Взгляд ошалелый. О, так ты умеешь не только хмуриться, да ещё и в шок впадать? Новое открытие. Не ожидал от тебя братик.

Да только мне теперь всё похрену.

Подхватываю свой шлем, разворачиваюсь и иду к выходу. Ноги моей больше не будет в этом доме! Не хочу общаться ни с Ваней, ни с Евой. Не приду на их свадьбу, если докатится