Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подхожу к одной из боковых дверей, открываю ее и обнаруживаю довольно просторное светлое помещение с пятью кроватями. Над каждой кроватью – небольшая полка, рядом, вплотную – узкий шкаф. Три кровати заняты – они аккуратно заправлены, на полках над ними стоят какие-то мелочи и настоящие бумажные книги. Беру в руки одну. Книга на незнакомом языке, но, судя по рисунку строк, это… Сборник стихов? Наверное, комната с диваном делит казарму на мужскую и женскую половину, и, судя по вещицам на полках, сейчас я зашла в женскую. В похожих условиях жила Микелина, но комнаты медиков намного скромнее, совсем небольшого размера.
Вернув книгу на место, я подхожу к свободной кровати, стоящей вдоль стены слева от двери. На кровати уже лежит свернутое постельное белье – кажется, это место предназначено для меня. Заправляя подушку в наволочку, я понимаю, что мне все-таки стоило взять одежду, которую предлагала Валентина, – сейчас мне даже спать не в чем. Я ложусь поверх одеяла и только теперь осознаю, как сильно устала. Кажется, с сегодняшнего утра, с тех пор, как я точно так же лежала на кровати в медблоке, прошла целая вечность.
Все-таки стоило дождаться врача, думаю я, и это последняя связная мысль перед тем, как меня окончательно затягивает в сон.
Листок, подхваченный порывом ветра.
Мне снится осенний лес, который я видела сегодня во время теста. Листья, желтые и красные листья повсюду – падают, кружась на ветру, шуршат под моими ногами… Я делаю шаг, затем еще один, наслаждаясь этим ни на что не похожим звуком. Но что-то не так, как было прежде, что-то изменилось…
Не сразу, но я понимаю, в чем дело. Это небо – оно темно-красное. Таким оно всегда было для меня, таким я его привыкла представлять. Небо – постоянный гость в моих снах.
Я вздрагиваю от неожиданности, когда что-то горячее касается моего плеча. Повернув голову, я вижу багровую каплю. Пытаюсь смахнуть эту каплю, но лишь растираю ее. Еще одна капля падает, оставляя длинный след на коже – и я чувствую усиливающийся странный запах.
Странный запах, отдаленно напоминающий запах железа.
И он мне знаком.
Та к пахнет кровь.
Запах уже невыносим, дышать все тяжелее, полнящийся им воздух становится плотнее. Я слышу нарастающий шум дождя и поднимаю голову к небу. Пытаюсь закрыться от дождя руками – и вижу, что руки по локоть испачканы в крови. Крупные капли падают на лицо, с шипением соприкасаясь с тонкой кожей, обжигая ее. Боль становится нестерпимой – вязкая, шипящая, пузырящаяся, кипящая жидкость льется на меня уже настоящим потоком. Задыхаясь, я кричу… И внезапно все прекращается.
Я прихожу в себя на полу. Кожа все еще горит, и я прикасаюсь к лицу, ожидая обнаружить следы от ожогов. Сон закончился, никаких ожогов нет и в помине – но я все еще чувствую обжигающие прикосновения капель крови, все еще ощущаю ее удушающий запах, он никуда не делся. Дурнота подступает к горлу. Шатаясь, я добираюсь до общей комнаты и наливаю в стакан воды. Делаю шаг назад, голова кружится, пол уходит из-под ног, и стакан выскальзывает из ослабевших пальцев. Я стою, вцепившись в раковину. Да что со мной творится?!
– Тебе лучше присесть, – слышу я тонкий голос у себя спиной.
Обернувшись, я вижу, что дверь, ведущая в мужскую часть казармы, приоткрыта, и, выглядывая из-за нее, на меня смотрит мальчик. Ему лет восемь-девять, не больше. Следую его совету и осторожно опускаюсь на стул. Мальчик не сводит с меня любопытного взгляда. Я замечаю, что на нем помятая пижама.
– Я тебя разбудила? – голос звучит как чужой, и я кашляю.
Мальчик кивает.
– Громкий крик. Это ты?
Киваю в ответ.
Мальчик хмурится:
– Кошмар, да?
Я вновь киваю. Меня бьет крупная дрожь, и я обхватываю себя руками за плечи. Еще минуту назад моя кожа горела огнем, а теперь меня трясет от холода. Мальчик продолжает наблюдать за мной.
– Ты уже большая, – говорит он, хмурясь еще сильнее.
– Для кошмаров? – улыбаюсь я, несмотря на то, что мне плохо.
Ребенок качает головой, затем, вздохнув, подходит к раковине и наливает воду в другой стакан. Подтащив его к раковине, он забирается на стул и открывает шкафчик над раковиной. Я слышу, как что-то позвякивает, а затем мальчик спрыгивает со стула, держа в руках капсулу. Бросив капсулу в стакан с водой, он протягивает его мне, садясь на стул.
– Пей.
– Что это? – смотрю я на прозрачный стакан у себя перед носом. Капсула с шипением растворяется в воде. Шипящая кровь, льющаяся с небес… Меня передергивает. – Зачем мне это пить?
– Пей! – требовательно повторяет ребенок, и я покорно беру стакан из его руки и делаю пару глотков. Вкус не так уж и неприятен, поэтому я осушаю стакан до дна. Мальчик довольно кивает. Пара минут проходит в тишине, и все это время он не сводит с меня взгляда.
– Почему ты здесь один? – спрашиваю я, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– Все ушли. Я не мог пойти с ними, я еще маленький. А они все там, наверху, – мальчик показывает пальцем на потолок, затем поеживается. – Наверное, там страшно.
Я внимательно его рассматриваю. Он замечает это и улыбается. Что-то внутри меня замирает.
Ямочки, появившиеся на его лице. Я смотрю на него – и вижу Гаспара, вижу его улыбку, первую и последнюю. Этот мальчик похож на него: черные волосы, карие глаза и эта улыбка… Но мальчик поворачивается, и сходство с Гаспаром ускользает. Мика и Гаспар смуглые, а этот мальчик бледен, поэтому его глаза, на самом деле светло-карие, кажутся темнее, чем есть. Наверное, он брат кого-то из курсантов или капралов.
Вот еще почему Корпус пользуется такой популярностью. Если у курсанта есть брат или сестра, даже в Ожидании, то он может взять этого ребенка под свою опеку. Ускорение обязательно для всех, но если ты курсант, то решение принимать тебе. Судя по тому, что мальчик в пижаме, он живет здесь, рядом со своим братом… или сестрой. Я даже ощущаю нечто похожее на зависть. Он не подвергался Ускорению, а это значит, что он Несовместимый, как и я – но ему повезло намного больше, чем мне. У него есть семья.
– Тебе стало легче, – нарушает тишину голос ребенка, и я с удивлением понимаю, что он прав, мне действительно полегчало. Дрожь утихла, запах крови исчез, и я наконец-то могу вдохнуть полной грудью.
– Что ты мне дал? – интересуюсь я.
Мальчик мнется, но потом все-таки отвечает:
– Успокоительное. Видел, как Альма прятала его в шкафчике… Ей не говори, рассердится, – совсем робко прибавляет он.
– Откуда ты знал, что оно поможет?
– Ты спала. А когда проснулась, тебе было плохо. И чудилось… – мальчик подергивает плечиками, – чудилось всякое. – Он вопросительно смотрит на меня и после моего кивка продолжает: – Это все – отголоски. Я удивился, потому что ты уже большая – но не знаешь, что с тобой происходит. Со мной тоже такое было, после того, как нам в Школе показали тренировочный рендер. А это лекарство помогло. Оно прогоняет отголоски. А сейчас тебе нужно поспать. После лекарства кошмаров не будет, честно-честно.