Этот зал кажется не просто большим, а бесконечным. Видимо, он поднимается вверх до последнего уровня – потолок находится очень высоко. Серый потолок, серые стены… Многим курсантам здесь неуютно – я вижу, чувствую их растерянность и страх. Дезориентация. Они явно не привыкли к таким большим помещениям, ведь все, что они видели – это коридоры, бесконечные коридоры с низкими потолками. Мне повезло намного больше – у меня была оранжерея, где я хоть ненадолго могла почувствовать себя свободной. Я продолжаю осматриваться и, обернувшись, вижу рядом с входом большой полупрозрачный куб. Почти как камера для казни – но внутри этого куба стоит рабочий стол.

– Большой зал – это технология Терраполиса, которую мы смогли усовершенствовать и адаптировать под свои потребности. – Нестор говорит ровно и размеренно. – Каждый день, с утра до вечера, здесь тренируются курсанты. В ночное время на аккумуляторы зала перенаправляется вся энергия города. Но иногда этого запаса энергии не хватает – отсюда и периодические дневные аварийные отключения, «два гудка».

– Но на что расходуется вся эта энергия?

Нестор широко улыбается, и все встает на свои места. Я наконец-то узнаю в нем того человека, которого однажды встретила в Архиве.

– Хороший вопрос. Очень хороший, – качая головой, говорит он и, развернувшись, идет к кубу. – Теперь откройте футляры!

Множество щелчков – курсанты выполняют указание. В футляре находятся уже знакомые мне наушники и визор.

– Зал для тренировочного рендера. Вот что это такое, – догадываясь с запозданием, произношу я вслух.

Берт хитро смотрит на меня:

– Не совсем.

Нестор прикладывает браслет к кубу, и одна стенка сдвигается, позволяя командору зайти внутрь. Куб становится полностью прозрачным.

– Рендер. Вы знаете, что это такое, вы уже имели дело с ним в Школе, – усиленный голос Нестора разносится по всему залу. – Но то, с чем работает Корпус, – это нечто иное. Во время теста вы могли заметить, что наш рендер отличается от школьного. Он сложнее, детальнее и достовернее. Визор дает картинку, наушники формируют звуковое окружение. Тренировочный рендер позволяет нам проводить тренировки в условиях максимальной реалистичности. Он подменяет сигналы нервной системы, позволяя почувствовать то, чего нет на самом деле. Рендер влияет на все ваши чувства – обоняние, осязание, вкус, зрение, ощущение положения в пространстве…

– А для чего нам тогда визоры и наушники? Выходит, можно обойтись и без них? – перебивает его кто-то нетерпеливый, но командор не сердится. Напротив, он, кажется, даже доволен вопросом.

– Через наушники рендер и воздействует на мозг, а вот визор… Можно и без визора. Но такой рендер убьет вас в считанные мгновения. Слишком большая нагрузка на мозг. Фактически то, что мы видим благодаря визору и слышим в наушниках, программа лишь обрабатывает, придавая этому всему большую реалистичность. Рендер же добавляет вкус, запах, тактильные ощущения, воздействует на вестибулярный аппарат. При этом подмена четырех каналов восприятия из шести порой заставляет мозг бунтовать, из-за чего и могут возникнуть отголоски. Но самый сложный процесс – зрительное восприятие. Одна лишь попытка полностью подменить зрение, без остальных чувств, за пару минут сожжет мозг. – Нестор обводит взглядом притихших курсантов. – Но я отвлекся. Вернемся к тренировкам.

Он надевает какие-то странные перчатки со множеством застежек. На кончиках пальцев загораются зеленые светодиоды. Нестор щелкает пальцами – и серый пол у нас под ногами темнеет, становится угольно-черным.

– Я обещал рассказать, куда идет вся энергия.

Перед ним возникает сложная голограмма. Закрывшись, куб вместе с командором медленно поднимается вверх по стене. Нестор одним движением руки рисует несколько прямоугольников, затем медленно поднимает ладонь. Я чувствую, как что-то гудит под ногами. Повинуясь манипуляциям Нестора, из пола вырастают гигантские стены, которые окружают нас со всех сторон.

– Большой зал позволяет нам моделировать все что угодно. Мы можем выстроить здание Министерства в Арголисе и отрабатывать его захват десятки, сотни раз. Этому материалу можно придавать любую форму, изменять его физические свойства – но только во время подачи тока. Если же отключить подачу энергии… – Нестор взмахивает рукой, и стены рассыпаются в одно мгновение так, словно они были сделаны из песка. Пол приобретает прежний, матово-серый цвет.

– За все изменения отвечает программа, рендер-контроль, а за рендер-контроль отвечает Дирижер. В вашем случае Дирижер – это я.

Просто замечательно. Кажется, теперь мне придется видеться с ним довольно часто. Но это отчасти объясняет, почему Нестор был против меня как курсанта отряда Солары: если у меня начнутся проблемы с рендером, то именно ему придется разбираться с этим.

Первое знакомство с тренировочным рендером: нам нужно провести внутри него целый час. «Привыкайте», – сказал Нестор, когда закончил выстраивать для нас десятиэтажное здание. Гостиница. Он сказал, что так это место называется. Пустые комнаты и бесконечные коридоры, которые я так не люблю. Но, пожалуй, для коридоров этого здания я готова сделать исключение. Я чувствую детский восторг, рассматривая все, что оказывается в поле зрения. По словам Нестора, это копия гостиницы в центре Арголиса, построенной для тех, кто приезжал с окраин. Каким же большим должен быть наш город? Я поняла, что никогда не задумывалась об этом раньше. Какой он – наш дом?

Вытянув руку, я прикасаюсь к стене и медленно иду, ощущая кончиками пальцев рельеф затейливого выпуклого рисунка на обоях. Как сказал Берт, все это – лишь обман мозга, игра с восприятием. Но этот обман – потрясающий. Я знаю, что коридор перед моими глазами представляет собой на самом деле, видела, как Нестор его создавал. Все, что здесь есть на самом деле, это стены и темнота. А в рендере – мягкий свет затейливых светильников под потолком… Я опускаю взгляд и только сейчас замечаю нечто забавное.

Рендер переодел меня.

Вместо комбинезона Смотрителя, который за сегодняшнее утро я прокляла уже бесчисленное множество раз, на мне голубое платье непривычного покроя.

Что-то легко касается моего плеча. Я вздрагиваю, ночной кошмар тут же встает перед глазами, но на плече ничего нет, никакой кипящей крови. Я оборачиваюсь – позади тоже пусто. Только коридор. И тут я понимаю, что это было.

Мне казалось, что гостиница гигантская, потому что за прошедший час я встретила только одного курсанта. А нас здесь около пяти десятков. «Хороший Дирижер может сделать так, что внутри рендера вам покажется, что у Большого зала нет пределов», – сказал Нестор, и теперь я понимаю, что это действительно так. Я улыбаюсь, подумав: вполне возможно, все мы ходим по одному этажу и просто не видим друг друга.

– Время вышло, – слышу я громкий голос Нестора. – А сейчас лучше зажмуриться – это облегчит выход из рендера.

Следую его совету и, закрыв глаза, чувствую, как пол подо мной гудит, опускаясь вниз. Открыв глаза, я снова вижу стены Большого зала. Он еще не принял прежний вид полностью – и то, что успеваю увидеть, поражает воображение. Затем, когда пол выравнивается, Нестор выходит из куба и просит всех спрятать визоры в футляры и сложить их в ящик на стене.