на эльфийском. Внутри меня будто вспыхнул огонь. Я невольно прижала руки к груди, пытаясь понять, что происходит. И только потом догадалась взглянуть на золотую искру которая все время спала у меня внутри. Точнее, раньше спала. Потому что теперь она раскрылась, подобно лепесткам цветка, и меня затопила волна странных и незнакомых ощущений. Я закрыла лицо руками, пытаясь успокоить внезапно сбившееся дыхание и выдохнуть тот жар ,что полыхал у меня в легких.

Каким-то образом, я смогла встать, но тут же пошатнулась. Винсент не дал мне упасть. Тут же оказался рядом и придержал за плечи. Мне хотелось кричать одновременно от восторга, боли и негодования. То, что  творилось у меня внутри, было прекрасно. Но жжение в груди было нестерпимым, и одновременно с этим подкатывала дурнота.

Мы направились вверх по улице. Незнакомка вовсю щебетала со Стэндишем. Только через несколько шагов до меня, наконец, дошло, что она со мной сделала. Эльфийка пробудила золотую искру «творящую жизнь»! И теперь она еще сильнее конфликтовала с моим некромантским даром. Оставалось надеяться, что он скоро уснет снова. Но как я буду им пользоваться вместе с золотой искрой?!

Когда мы проходили мимо Свиного переулка, я вспомнила про Рика и нашла в себе силы попросить:

— Пойдемте этой дорогой, я тут, кажется... Обронила кое-что.

Если Святой и удивился, то не подал виду. Улица оказалось пустой. Мальчишка уже ушел. Я вспомнила его взгляд, это наивное предупреждение о том, что здесь нет нежити. Кто он такой? Что-то здесь не чисто.

С эльфийкой мы распрощались у ворот. Напоследок та еще раз заинтересованно посмотрела на меня, махнула рукой Святому и загадочно сказала:

— Увидимся на балу.

Увидимся на балу? Интересно...

— Кажется, мы спасли какую-то большую шишку, – озвучил мои мысли Ястер.

Я отстраненно кивнула и проводила глазами тонкую фигуру эльфийки. Кто же она? И чем грозит нам следующая встреча с этой странной особой? Пока мы возвращались в Академию, я не переставала о ней думать.

В пятницу ворота Академии не закрывались. Стража поджидала студентов, которые возвращались с практики. Впереди уже были видны ворота, когда до нас донеслись звуки борьбы.

Глава 16. Золотая искра

Мы с Винсентом одновременно выплели светлячки. Чуть в стороне от дороги двое парней отчаянно мутузили друга безо всякой магии.  Шон и Ястер кинулись разнимать драчунов. Винсент, чуть помедлив, присоединился к ним. Остановить дерущихся удалось не сразу.

Ястер и Винсент держали одного, а Шон заломил руки второму. Одного я узнала сразу – тот рыжий парнишка, который вместе с горбоносым Ильремом доставал нас в день измерения рангов. Звали его, то ли Элберт, то ли Альберт. Моя память пасовала перед именами чужаков, и старательно выбрасывала имена одноклассников в пользу запоминания титулов и фамилий преподавателей.

Вторым оказался черноволосый парнишка из рода Фирремов, который следил за нами в столовой. Несмотря на то,что он был младше рыжего, отделал он того знатно. На скуле приспешника юного Ильрема расцветал синяк, точно такой же красовался под глазом. И я не сомневалась, что синяков на ребрах у него не меньше.

Винсент оглядел противников и сказал:

— Вы чего? Без магии... Потомки благородных.

— Мне не нужна магия, чтобы отделать этого шелудивого пса, - вскинул голову юный Фиррем.

— Дуэли по правилам должны проводиться, – напомнил Ястер.

— На дуэли им родственники не дадут сойтись, – догадался Шон. – Но драться в придорожных кустах ночью, после практики...

Рыжий сплюнул и прорычал:

— Пустите меня. Я отделаю этого щенка!

— Пока он тебя отделал, - осадил Ястер. - Гуасин и Зайтен устроят разбирательство.

Шоннерт выпустил юного Фиррема и сказал:

— Шли бы вы домой. Альберта мы до общежития проводим.

Ага! Все-таки он Альберт. Фиррем задрал подбородок, скосил глаза на своего противника и процедил:

— Ты не пара моей сестре. Чтобы я тебя около нее больше не видел.

После этого он развернулся и пошел в другую сторону. Чуть позже раздался удаляющийся топот копыт.

Я смерила рыжего насмешливым взглядом. Даже в этой дикой стране у парней такие обычные поводы для драки. Но сестричка у этого Фиррема красивая, а рыжий, похоже, родом не вышел. Интересно, кем они приходятся тому Фиррему, который требовал браслет от  матери Шона и Шияссы?

Ястер несколькими изящными жестами сплел пару заклинаний. Учитывая, что руки и пальцы у юноши были скорее подстать крестьянину, а не благородному, я не ожидала от него столь тонкого искусства.

— К утру заживет, – удовлетворенно кивнул Ястер. – Топай в общежитие.

Рыжий поправил воротник рубашки и ушел. Винсент проводил его взглядом и негромко сказал:

— Интересно, а что по этому поводу думает юная леди Фиррем?

— Не интересно, – отрезал Шон. -  Особенно тебе. Идем, Шиясса. Испугалась?

Я отрицательно мотнула головой. Но пошла рядом с Вином. Кажется то, что сестра липнет к другу, Шоннерта полностью устраивало. Как и самого Винсента. Хмурый привратник пометил в свитке время, когда мы вернулись, и пропустил нас.

В комнате я сбросила рубашку и тщательно осмотрела прокушенное псом предплечье. Следы от клыков почти затянулись. Я обхватила руками колени и начала мысленно перебирать события прошедшей ночи. В груди затухало жжение после пробуждения золотой искры. Я снова не чувствовала свой некромантский дар.  И мысль о том, что я больше не смогу его пробудить из-за того,что сделала эльфийка, пугала.

Я снова посмотрела на следы укуса на руке. Пес точно знал, что делал. Он укусил меня специально. Похоже, виной всему то, что пролилась моя кровь... В прошлый раз я была ранена, и мой дар проснулся. В этот раз он пробудился, стоило клыкам Тьена пронзить мою руку. А еще... Кто такой этот Рик? Знает про луги, ходит через забор замка и раскидывает на площадке для тренировок странные предметы, сопровождая это надписями. Судя по тому, с каким лицом их затаптывал Гуасин – там были явно не хвалебные слова.

А еще... Эльфийка. Я увижу ее на балу. Хорошо бы суметь этим нечаянным знакомством воспользоваться. Все эти дни мысль о том, что мне придется искать в Линьине отца Шияссы, приводила меня в ужас. Нужно воспользоваться шансом и что-нибудь разузнать.

С этими мыслями я отправилась в постель.

Проснулась я снова в крови по самые кончики острых ушей. Не хотелось думать о том, какого мнения обо мне местные прачки. Пока другие студентки спали, я торопливо сгрузила грязные простыни в стирку,