тот же мужской голос. — Вспоминай, Эйвери! Вспоминай хорошенько!

Но вместо воспоминаний передо мной внезапно возникла стена, темная и непроницаемая. Бесконечная, в какую сторону ни посмотри — в нее-то я и ударилась со всего размаху.

И тотчас же мое существо захлестнула боль, непонимание и страх, откинувшие меня назад. Туда, где я сидела в кожаном кресле в кабинете декана, судорожно сжимая руку Мартина Вебера, и дышала часто-часто, словно после долгого бега.

— Все-все! Уже все закончилось! — успокаивающе говорил он. — Я вывожу тебя, Эйвери! Сейчас ты вернешься…

Но я упрямо покачала головой и вновь закрыла глаза.

Не стала окончательно возвращаться в реальность, потому что должна была проникнуть через ту проклятую стену в своей памяти! Ведь именно за ней, скрытое от моих глаз, лежало мое прошлое!

Поэтому я собралась с силами и ударила в нее еще раз. Билась и билась, иногда слыша мужской голос:

— Все, Эйвери, хватит! Сейчас же прекрати! Тебе пора выходить! Не в этот раз!

— В этот! — прохрипела я в ответ, после чего ударила в стену еще раз, и она наконец-таки пошла трещинами, а потом развалилась на части.

Это было наполненное ужасом воспоминание.

Я летела вниз, сорвавшись с огромной высоты. Падала, вопя от страха; меня крутило в разные стороны, а наверху шел воздушный бой.

Я не видела, кто побеждал, и не помнила, кто и на кого напал. Знала только то, что моя мама в опасности.

— Эйвери! — в ушах все еще звенел ее полный ужас голос. — Эйвери, детка! Я уже иду…

Но она так и не пришла, а я все падала и падала. При этом знала: есть что-то или кто-то, кто не позволит мне разбиться о воду. Вместо этого он поможет мне притормозить в воздухе, после чего подняться наверх.

Потому что мы — небесный народ, и мы не живем внизу.

Суша не для нас.

Ждала, когда он начнет действовать, но ничего не происходило. А потом в голову стукнула отчаянная мысль — не моя, чужая.

Тот, от кого я так ждала помощи, твердил, что он не может меня спасти.

Слишком низко! Я падаю слишком быстро, и Суша уже недалеко. Он не в состоянии!.. Что-то не так с воздухом, и для него это смертельно!

Но он попытается!

Отчаянный рывок — такой сильный, что меня едва не вывернуло наружу, но я все-таки остановилась. Зависла в воздухе, хотя до воды оставалось не так уж далеко.

Я видела ее синюю гладь и набегающие друг на друга барашки волн.

Внезапно на меня накатило ощущение утраты. Словно мое второе я меня покинуло, не в состоянии дольше удерживать меня на лету.

Резкая боль обожгла спину — как раз по обе стороны лопаток, — после чего я стала падать.

Упала.

Ударилась о водную гладь так сильно, что на несколько мгновений потеряла сознание. Ушла глубоко под воду, но все-таки пришла в себя. Стала барахтаться и делала это так долго, пока не выплыла на поверхность.

Тело отчаянно болело, соленая морская вода заливалась в рот и нос, заставляя меня то и дело кашлять и отплевываться.

Волны накатывали одна за другой, не давая передышки, а еще мешая мне закричать и позвать на помощь. Потому что я видела темно-красные верхушки рифа и плывущую ко мне рыбацкую лодку.

Тут мои силы закончились.

Одежда потянула вниз, очередная волна накрыла меня с головой, и последнее, что я успела заметить, как раскачивается лодка, из которой за мной нырнул рыбак.

А потом наступила тишина и темнота.

Правда, в этой самой темноте на меня смотрели немигающие змеиные глаза с вертикальным зрачком.

Те самые, которые я видела в вольере зверинца.

Виверна, догадалась я.

Она глядела на меня в упор, и внезапно я услышала голос, будто бы идущий из ее рта. Но голос был мужским, нисколько не похожим на декана Вебера.

Он звал меня, хотя имени не называл. Просто звал, и его слова звучали у меня в голове.

Этот человек обещал, что они скоро за мной придут.

Язык оказался незнакомым, но я понимала все, что он говорил.

И почти сразу же раздался другой голос — на этот раз знакомый, который вырвал меня из темного нутра бессознательного и вернул в реальность.

Голос Мартина Вебера.

— Эйвери!.. Эйвери Таккер, очнись!

Я открыла глаза. Декан Вебер стоял рядом и тряс меня за плечо, и глаза у него были встревоженными. Даже напуганными.

— Все хорошо, — поморгав, неуверенно сказала ему. — Вот, я уже вернулась!

— Ну и напугала ты меня! — с явным облегчением произнес он, и на его красивом лице появилась легкая улыбка. — Не стоит так больше делать, Эйвери Таккер! Мне не понравилось за тебя бояться.

— Не буду, — неуверенно пообещала ему.

— Принести воды?

— Спасибо, но мне не хочется, — отозвалась я, вспомнив бесконечную гладь Великого Океана, в котором едва не утонула. То ощущение до сих пор было со мной. — Ничего не нужно.

— Что ты увидела в воспоминаниях? — декан уселся в кресло напротив, явно настроившись на продолжение разговора. — Расскажи мне, Эйвери, что тебе удалось узнать о своем прошлом?

Но я покачала головой, решив пока ничего ему говорить. Потому что сперва мне нужно было разобраться во всем самой.

Воспоминания были крайне разрозненными, даже хаотическими, но я все-таки обнаружила в них одну странность.

В тот момент, когда я падала с огромной высоты и меня в очередной раз перевернуло в воздухе, я увидела идущий наверху бой. В нем черные и зеленые драконы бились… с драконами, а вовсе не с красными вивернами.

И это совершенно не укладывалось в мою текущую картину мира.

Глава 4

Декан какое-то время молчал. Смотрел меня, дожидаясь продолжения и детального рассказа о своих воспоминаниях.

Но я не собиралась ничего ни пояснять, ни рассказывать. Вместо этого раз за разом прокручивала в голове отрывистые картинки из своего видения, пытаясь хоть как-то их упорядочить.

Оказалось, Мартин Вебер размышлял над похожим.

— В какой-то момент от тебя словно повеяло смертью, Эйвери Таккер! Будто бы ты умерла в своих воспоминаниях, но ты все же жива. Что именно ты увидела в собственном прошлом?

— Не получается разобрать, — немного помедлив, сказала ему. — Это была череда отрывистых воспоминаний, постоянное мелькание в голове. Я слышала, как кто-то меня звал…