– Кто его знает.

– Я вообще не понимаю, как можно обложить танк ящиками со взрывчаткой?! Это чтоб вообще долго не мучиться?.. – сокрушенно сказал механик-водитель командирского «ИС-3М» гвардии сержант Кочубей. – Та ну его к бисовой матери!

– А что, – возразил Андрей Лемур. – Не знаю, как насчет бронебойного, а вот от кумулятивного снаряда подрыв «активной брони» убережет. Это точно!

Что самое интересное, активная броня на основе контрвзрывов специальных зарядов была предложена еще в 1927 году в СССР. Одессит Палийчук хотел таким образом защищать корабли шестигранными призмами со взрывчаткой. Они в случае попадания вражеского снаряда встречным подрывом производят газодинамический эффект отражения[8].

– Да ладно вам… А вот кто скажет, когда войне конец? А то Гитлер, собака, подох, а мы все воюем…

– До окончательной Победы! И капитуляции фашистской Германии и ее новых и старых союзников.

Сквозь завывания ветра послышался отдаленный гул моторов. Солдаты в землянке застыли, настороженно вслушиваясь. В землянку вошел часовой.

– Товарищ командир, там прибыла колонна с пополнением.

– Так, мужики, одеваемся! Все на разгрузку.

Через ночную вьюгу пробилось несколько тяжелых гусеничных тягачей «Ворошиловец». Их прикрывали три немецких танка «Flakpanzer-T-34–747 (R)». По сути дела, это были наши, советские «Тридцатьчетверки», захваченные гитлеровцами и переделанные под зенитный танк. Вместо башни была установлена счетверенная 20-миллиметровая зенитка «2-cm Flakvierling» на открытой площадке за бронещитом.

В начале Великой Отечественной войны поле боя оставалось за гитлеровцами, и они охотно использовали мощную и неприхотливую советскую технику. В Вермахте наша «Тридцатьчетверка» стала называться «Pz.Kpfw-T-34–747 (R.)», а тяжелый «Клим Ворошилов» – «Panzerkampfwagen KV–IA-753 (R)».

А вот после Сталинграда и Курской дуги ситуация переменилась диаметрально. Теперь уже немецкая техника стала советскими трофеями. Так случилось и с немецкой переделкой нашего же танка. Теперь на «Flakpanzer-T-34–747 (R)» снова засияли красные звезды!

Гвардии капитан Козырев недоумевал по другому поводу: получается, что вместо ожидаемых «атомных самоходок» и тяжелых танков прорыва подошли только легкие, по сути, зенитные танки.

Из нескольких гусеничных транспортеров попрыгали на снег пехотинцы. Построились с привычным «Равняйсь! Смирно!».

– Какого хрена?! Они бы еще легкие «Бэтэшки» прислали, вместе со штрафниками… Где обещанная поддержка?! – Движения Кайзера стали порывистыми, резкими. – Когда подойдут наши основные силы?

Гвардии лейтенант, командир зенитно-самоходного дивизиона только пожал плечами.

– У них там какие-то проблемы. Обещали выдвинуться наутро.

Гвардии капитан Козырев занялся организацией разгрузки боекомплекта, его распределением по боевым машинам. Распорядился определить на постой и накормить пехотинцев. Роман Есаулов снова завел свою самоходку, чтобы отрыть новые окопы для зенитных танков и пехоты.

Обратно отправили трофейную ракету «Штурм-тигра» с атомной боеголовкой и пленных немцев.

* * *

Под утро ветер взвыл с новой силой, разыгрался настоящий буран. Стало ясно, что в ближайшее время подкрепление через снежные заносы не прорвется. Как всегда, рассчитывать танкистам-самоходчикам приходилось только на собственные силы.

– Как думаешь, скоро начнется? – тихо спросил Есаул, закуривая трофейный «Panzer-Krieg».

– Как только буран закончится. Хотя… Я бы начал раньше. – Кайзер посмотрел на спящих солдат. – Нужно будить солдат через пару часов.

Роман Есаулов коротко кивнул. Сигарета тлела в теплом полумраке землянки.

– Эй, командиры, ложитесь и вы спать, хоть пару часиков урвете… – сказал дневальный. – Я разбужу.

* * *

Бойцы с трудом выныривали из тревожной дремы, разминали задеревеневшие руки и ноги, разбирали сложенное в пирамиде оружие. Пехотинцы затягивали ремни снаряжения поверх теплых овчинных полушубков. Танкисты застегивали толстые зимние комбинезоны, поправляли черные шлемофоны.

Экипажи занимали свои места в танках и самоходках, «оживляя» порядком замерзшую без человеческого внимания боевую технику.

– Эх, сейчас бы кофейку спозаранку! – широко зевнул Андрей Лемур, щелкая многочисленными переключателями.

– Ага, и яичницу с беконом, – улыбнулся Кайзер.

Он включил подсветку и развернул танковую панораму, осматривая окрестности.

Впереди и вокруг была сплошная стена колкого снега. Ледяной ветер задувал в открытые башенные люки. Но снизу уже тянуло теплом от порыкивающего на малых оборотах дизеля. Механик-водитель запустил двигатель и теперь проверял перед боем все системы.

Андрей Лемур тоже включил подачу снарядов в автомате заряжания. Цепной механизм с лязгом переместил 85-миллиметровый унитар из укладки в кормовой нише башни к орудию. Автоматически открылся затвор орудия «Д-5Т-бис», штанга досылателя вогнала снаряд с зарядного лотка в казенник.

– Готово! Пушка заряжена, командир.

Гвардии капитан кивнул и нажал тангету рации:

– Это «Кайзер», прием. Проверка связи.

– «Тяжелые» на связи, прием. Слышу тебя хорошо.

– Зенитчики на связи, к бою готовы.

– Пехота готова, рассредоточились.

– «Кайзер», вас понял. «Есаул», прием… Рома, чего ты копаешься? Ответь «Кайзеру», прием.

– Да здесь мы, здесь! – раздраженно буркнула рация.

Стальные глыбы бронетехники, припорошенные снегом, казались частью окружающего рельефа. Замаскированные в капитальных танковых окопах, они были неразличимы со стороны.

– Может, они и не нападут вовсе, а, командир! – выглянул снизу, из боевой рубки, командир гаубицы гвардии лейтенант Гутченко.

– Нападут, Коля, обязательно нападут. Я бы на их месте спланировал атаку именно сейчас, под покровом вьюги, когда нападения ожидаешь меньше всего, – задумчиво ответил Александр Козырев.

* * *

Грязно-белые пятнистые силуэты были почти неразличимы в белом кружеве метели. Угловатые, будто вырубленные из цельных металлических глыб «Тигры» перли вперед, уверенно разгребали широкими гусеницами рыхлый снег. Меж строем тяжелых танков шли более маневренные «Пантеры», позади маячили похожие на гробы бронетранспортеры с пехотой.

Увенчанные набалдашниками длинные стволы орудий озарились вспышками выстрелов. На позициях гвардии капитана Козырева взметнулись снежные фонтаны взрывов. Но это был неприцельный, беспокоящий огонь. Дистанция неуклонно сокращалась. В мощную оптику прицелов, размеченную сеткой шкалы дальностей и угловых поправок, уже можно было разглядеть широкие «лобастые» башни, широкие гусеницы, уверенно разметывающие снег, и угловатые броневые коробки в грязно-белых разводах камуфляжа. Башни ворочались, отыскивая цели… И не находили их. Вместо этого гитлеровцы продолжали вести беспорядочный огонь.