человека, чтобы Восток и Запад сближались. Лишь поэтому он добывает материал, который получает также в посольствах ФРГ в Лондоне, Японии, Вене и боннском МИДе.

Хаген хочет соответствовать своим политическим задачам в качестве посредника, особенно в годы социал-либеральной коалиции в Бонне. Его информация способствует тому, что, в итоге, так называемые «восточные договоры», удовлетворяющие обе стороны, будут подписаны. Он, как множество других разведчиков. в том числе и мы, работает не против этих договоров, а, наоборот, стремится к тому, чтобы они были заключены. Наша информация дает партийно-государственному руководству ГДР толчок к размышлению.

Естественно, мы способствуем тому, что точно соответствует нашей задаче: чтобы не прошел исключительно вариант ФРГ. Мы поражаем, особенно во время подготовки Московского Договора в 1970 году, нашего советского офицера связи, который немало удивлен тем, что мы уже заранее знаем все позиции противоположной стороны по переговорам.

В 1979 году я — уже заместитель начальника разведки — встречаюсь с Хагеном Блау в Стокгольме. В эту пору он работает представителем посланника ФРГ в Вене. Мы беседуем без опасений на конспиративной квартире. Нам обоим становится не по себе, когда два месяца спустя выходит «Шпигель» с фотографией на обложке, где точно виден Маркус Вольф перед домом в Стокгольме, в котором встречались Хаген и я. Отныне ореол Вольфа — человека без лица» разрушен, но нас интересует нечто иное: следили ли за домом уже во время нашей встречи? Мы проводим расследование и узнаем, что перед визитом Маркуса Вольфа резидент Главного управления разведки устроил настоящую суматоху. Он организовал ремонт квартиры и заказал новую мебель. Заинтересованные службы кое-что заподозрили.

Когда шумиха вокруг фотографии на обложке «Шпигеля» улеглась, Хаген Блау продолжил беседы с своими кураторами, работающими за рубежом и в ФРГ, прежде всего с Фолькером М. Свои отчеты Хаген все больше увязывает с рекомендациями по политике ГДР Он также хочет услышать наше мнение по определенным темам, познакомиться с нашей позицией. К встречам с ним мы подготавливаемся особенно тщательно.

Обложка того самого «Шпигеля»

Для меня он не только информатор. В беседах с ним я нахожу ответы на вопросы, которые особо волнуют меня в восьмидесятые годы. Все яснее он выражает свой пессимизм по поводу развития социалистических стран, в частности ГДР. При этом он берет под сомнение даже смысл нашей деятельности. С полным правом он спрашивает: «Имеет ли вообще смысл еще мой риск, исходя из реальной политики социалистических стран?» Он имеет в виду профсоюзное движение в Польше и внутриполитическое развитие в ГДР. И добавляет: «Приносит ли моя информация кому-то еще пользу, когда все рушится?» Иногда мы его уверяем, вопреки лучшему его знанию, что ГДР, естественно, справится со всеми проблемами. Мы уверяем — и в это мы верим свято — что Советский Союз никогда не бросит нас на произвол судьбы.

Хаген Блау не занимается второстепенными вещами, он попадает в суть главного. Честный и прямолинейный, он ждет и от нас, его партнеров, такого же отношения. При этом возникает тесная связь. Даже нечто большее, чем связь с определенной целью между руководящим офицером и информатором. С Фолькером М., его куратором из ГДР в течение многих лет, по сей день его объединяет тесная дружба.

Вернер Ройч, все эти годы проработавший непосредственно с Хагеном и отвечавший за него, после перемен предаст его. Несмотря на то, что Хаген никогда не стремился к тесным личным отношениям с ним, как с Фолькером М., предательство глубоко задело его.

Разочарован Хаген и в нас из-за того, что после ареста и вынесения приговора мы не даем о себе знать ни ему, ни его жене. Правомерный упрек. Я сам боролся в это время с предварительным расследованием и обвинением, поэтому не заметил этого промаха. Когда Хагена отпускают из заключения, он звонит мне. Мы встречаемся у меня дома. Он остается нашим другом.

Совсем другой тип Людвиг Паули. Немного полноватому, темно-русому старшему советнику Министерства иностранных дел чуть за сорок, когда я знакомлюсь с ним. Давно уже работает на разведку ГДР. Он спокоен, на него можно положиться, немного мечтателен очень музыкален от природы. При каждой встрече он дарит мне пластинку с классической музыкой. Очень привязан к своей матери, у него почти нет друзей, женщины — лишь изредка. Лица, с которыми у него устанавливается действительно тесная связь, — это его кураторы из Главного управления. Особо дружеские отношения связывают его с Бернхардом Шормом, начальником нашего сектора, работающего по Министерству иностранных дел ФРГ. Бернхард Шорм принимает большое участие в дислоцировании источников в МИДе ФРГ и других учреждениях.

Когда к нам приходит Людвиг Паули мы подготавливаем хороший вечер с вкусными блюдами. Мы мало говорим о профессиональных вещах разведывательной работы, ими Людвиг владеет отлично, все происходит по-семейному. В разговоре переплетаются политические и личные темы, мнения о книгах и театральных постановках Людвиг наслаждается этой открытой и дружеской атмосферой, которой ему, вероятно, недостает в МИДе, а особенно во время его многочисленных зарубежных командировок как сотрудника консульств в Эдинбурге, Палермо, Ливерпуле и Зальцбурге.

Людвиг — социалист. Эта позиция подпитывает его политический мотив годами вести разведывательную деятельность в пользу ГДР.

Он никогда не был трусливым, и с ним никогда ничего не происходило. Его информация зачастую важна для выживания других разведчиков. В консульской сфере он знает личные дела многих сотрудников разведки ФРГ и узнает многое об их работе, особенно в период его пребывания в Зальцбурге. Мы можем своевременно реагировать на запланированные вылазки БНД. В нескольких случаях мы предупреждаем наших советских партнеров о том, что запланированные ими операции в Австрии и ФРГ уже раскрыты Федеральной разведывательной службой.

Когда я в 1976 году принимаю отдел I, в ведомстве канцлера ФРГ источников у нас нет. Над этим мы напряженно работаем. До этого времени разведка получала из верхов ХДС ценную информацию от Адольфа Кантера. Его псевдоним «Фихтель». Он самый старый на службе разведчик и пришел еще из партийной разведки, организованной западногерманской КПГ и руководимой СЕПГ.

«Фихтель», 1925 года рождения, является одним из основателей Союза свободной немецкой молодежи (ССНМ) после второй мировой войны в земле Рейнланд-Пфальц. Из карьерных соображений он вступает в 1949 году в Союз молодежи и становится председателем районной организации. Гельмут Коль, к этому времени член окружного правления Союза молодежи, принадлежит с той поры к ближайшему кругу знакомых