помочь Джону Лонгу! Разбег набран и резкий удар ногой по стеклу резервуара…

… Мгновенно нахлынувшая слабость повалила меня на пол, единственное на что мне хватило сил поднять голову и посмотреть на точку удара, а на ней… ничего! Еле заметная трещина выступила на поверхности стекла, но этого было недостаточно. Подняв голову ещё выше и взглянув в глаза Джона Лонга, наполненные страхом и отчаянием, у меня открылось второе дыхание. Сжав ладонь в кулак и взяв новый размах, я готов был бить до тех пор, пока стекло не лопнет, но в эту секунду стопы Лонга касаются поверхности кипящей кислоты и усиленная волна испарений бьёт прямо в лицо.

Визг Джона разносится по всей комнате, было чувство, что его слышит вся тюрьма. Головная боль вернулась, вместе с адским жжением внутри грудной клетки. Кашель начал сопровождаться кровавыми брызгами, вот-вот и выплюну лёгкие. Полная слепота, ощущения, что меня залили перцовым баллончиком. Пытаясь ползти на животе подальше от машины, мне хотелось забиться в угол и остаться там, пока всё это не закончится, но путь мне преградил смеющийся Клиф Нейл:

– Вот это шоу, ты нам подарил, Майкл Трэй! – Он снова присел на корточки, взял меня за подбородок и приподнял голову. – Даже не на своих выступлениях ты поражаешь! Поражаешь далеко не фееричностью, а конченым скотством! Сейчас у нас на часах… 23:50, практически за 2 часа ты уже столько раз перегнул палку. Ночь, сука, уже на дворе, а мы тут все собрались, чтобы презентацию, великому Майклу Трэю, провести, и что мы получаем за это? Постоянные перебивания, крики, попытки покинуть место казни, не соблюдения требований безопасности и, как вишенка на торте, попытка срыва казни, – попытавшись вырваться из его руки, он сжал ладонь ещё сильнее. – Ты в своём уме!? Ты не понимаешь где находишься? Тебя пригласили как гостя, так веди себя подобающе. Вот поэтому, перед нами такая жалкая картина, а нужно было всего надеть полнолицевую маску, они, кстати, дорогие, не рекомендую швырять их об стены. Но нет, лучше мы будем упёртыми баранами, да, Майкл!? И что ты доказал, что в тебе есть стержень? Что в тебе есть качества лидера и если ты начнёшь тут орать, что это неправильно, то тебя все послушают? Нет, это совершенно не так. Ты не дома, с любимой семьёй, ты не в офисе в окружении верных коллег, ты даже не на своей презентации под защитой охраны, ты со мной. Это моя презентация, мой офис и мой дом с моей семьёй, а ты здесь человек с улицы, которого я пригласил на чашечку чая, но уже жалею об этом.

С этой минуты ты слушаешься меня, выполняешь всё, что я говорю и мило поддерживаешь нашу с тобой беседу. Как только закончится казнь, можешь делать всё, что угодно, слово не скажу, договорились? – мне удалось кивнуть, и ему было этого достаточно. – Вот и чудненько, надеюсь, ты понял, что здесь главный – я!

Глава 7

– Разумеется, в этой семье, главный я…

1 августа 1998 год, штат Праум

– Ну а кто? Майкл, без обид, идём по старшинству, – сказал Генри, вальяжно откинувшись на спинку стула.

– Папа! Это даже обсуждать некорректно, вы оба ровны для меня и мамы, – бубнила Роза, слегка в строгой форме, – вы для нас самые лучшие мужчины.

– Сейчас немного изменился подход к жизни, вот раньше главный в семье тот, кто старший, а если мужчины одного возраста, то решающий фактор была харизма, – кладя себе на тарелку очередную куриную ножку, говорил Генри, – я старой закалки, поэтому продолжаю жить по такому принципу. И даже, если мы с Майклом одинаковой харизмой, то возраст всё равно должен быть в почёте. Видишь, дорогая Роза, как ни крути в этой семье главный я, а там как в землю меня зароете, передам полномочия Майклу.

– Куда ты собрался? И вообще, может хватит не понятно, чем мериться за столом? – с небольшой усмешкой в голосе, сказала Кэролин своему мужу. – Лучше бы о чём-то действительно полезном погово…

– Кэр, ты видишь, мужчины общаются, налей мне лучше вина, – рявкнул Генри, протягивая ей пустой бокал.

– Понимаете, Генри, у нас с вами разные семьи, мы с Розой и Ингой, а вы со своей женой, – не хотелось спорить с упёртым стариком. Пытаться доказать ему свою правоту бессмысленно, но хотелось получить хотя бы ничью, – в нашей семье я и Роза ровны, а в вашей главный вы, так зачем переплетать взгляды и потом спорить об этом.

– Вооот, Майкл, правильно говорит: в первом доме одни правила, во втором другие, – Роза чуть-чуть поддалась ко мне и поцеловала в щёку, – давайте закроем эту тему и поговорим о чём-нибудь другом, хорошо, папа?

– Да, родная, конечно, вы просто меня не поняли, я имел в виду то, что…

Чёрт, как же тяжело ему что-нибудь доказать, со слов Розы, он был таким всегда. Генри Эллингтон – отец семейства жены и по совместительству мой тесть. С виду неприметный мужичок в возрасте, среднего телосложения, рост как у Розы, на голове седая окантовка волос, подчёркивающая его лысину. Одевался он практически всегда в унылые тона, этот вечер не стал исключением. Сегодня на нём коричневый костюм, белая рубашка, чёрные туфли и такого же цвета очки в круглой оправе. Посмотрев на такого заурядного мужчину, даже не подумаешь, что каких-то десять лет назад он был воплощением ужаса для своей семьи.

Во времена молодости он был надзирателем в тюрьме штата Климс, именно оттуда родом семья Элленгтонов и я. Благодаря ему, мне посчастливилось впервые побывать на публичной казни и именно в тот день ко мне закралась идея заняться собственным делом. В те года казни не славились своей изобретательностью, либо инъекции, либо электрический стул, и поэтому они не собирали большое количество людей. Но если добавить чуточку нестандартного подхода к ним, от клиентов отбоя бы не было. Роза не сразу поддержала мою идею, но после моих уговоров, она согласилось и через год, как дела пошли в гору, мы сыграли свадьбу и переехали в штат Праум, её родители остались в Климс. И только на новом месте жительства она рассказала обо всех кошмарах, что творились у них в семье. На вопрос почему это скрывалось раньше, Роза говорила, что боялась отца.

У Генри Эллингтона не простой характер, такой нужен, чтобы люди за решёткой считались с тобой; но в скором времени должностные привычки стали отражаться на семье, и чем дольше отец семейства находился в тюремной сфере, тем