— Нет, не в этом дело, — оправдывается мужчина. — Просто ты не выглядишь, как девушка, которая готова стать хранительницей домашнего очага.

— И как кто же я выгляжу, по-твоему? — меня совсем не на шутку затронули его слова. — Хотя можешь не говорить — ты мне уже сказал всё в той подсобке.

— В подсобке? — непонимающе переспрашивает Дмитрий. — Это в том затрапезном кафе? — он усмехается, а я отворачиваюсь к окну, чтобы сдержать подступающие слёзы.

Никогда мне не хотелось плакать из-за чьих-то слов в мой адрес. Я привыкла к тому, что вслед мне прилетали самые разные «эпитеты» и «метафоры». Меня они даже подзадоривали в каком-то смысле. Провокации во внешности — были одной из моих любимых забав. И только слова Дмитрия почему-то больно царапают где-то в груди.

— Надюш, ты что, обиделась? — говорит мягко, впервые называя меня уменьшительно-ласкательным именем. Но я не отвечаю. Его тон вызывает еще большее желание разреветься и слёзы уже брызнули из глаз.

Как назло, машина остановилась.

— Надя, Надь, — Дмитрий берет меня за плечи, пытаясь мягко повернуть к себе лицом, но я сопротивляюсь, уже всхлипывая в голос и отворачиваясь к окну. — Ну прости меня! Прости. Пожалуйста, — его голос звучит очень проникновенно, будто для него это имеет какой-то смысл…

— Не трогай меня! — выкрикиваю из последних сил, ибо слёзы не дают говорить нормально. — И вообще, зачем ты привёз меня сюда?! — я вдруг увидела, что мы стоим возле его дома. — Ни шагу больше не будет моего у тебя в квартире.

Говорю это с гордостью, словно со стороны наслаждаясь тем, как пафосно прозвучала моя фраза. Даже слёзы прекратились, а кончик носа задрался к лобовому стеклу.

— Я думал, ты захочешь свои вещи забрать у меня… — тихо говорит Дмитрий, уничтожая мою самооценку.

Какая же я дура! Он привёз меня, чтобы я монатки свои вынесла с его территории, а я напридумывала себе…

Распахиваю дверь и уже никем неудерживаемая иду к подъезду. Обида застилает всё перед глазами серой пеленой, а слух цепляется за каждый шорох позади меня, надеясь услышать шаги мужчины. Но то ли я оглохла, то ли Дмитрий идёт за мной слишком тихо. Подойдя к лифтам, я понимаю, что стою тут совсем одна.

Он за мной не пошёл!..

Как же так?

И тут я вспоминаю, что ключ от квартиры у меня в кармане, так получилось, что Дмитрий и Лика выходили из дома первыми и с чемоданами, а меня попросили закрыть дверь.

Понимая, что ждать хозяина квартиры мне не нужно, я, оросив на прощание своими слезами чистый пол комнат, быстро закидываю свои вещи в большую спортивную сумку, в которой Вера привезла мне вещи, и закрыв дверь, спускаюсь вниз к машине.

Дмитрий стоит, подпирая капот, и смотрит в небо. Всё-таки он безумно красив!

С досадой стараюсь на него не смотреть, но решительно приближаюсь, чтобы отдать ключи и навсегда попрощаться с этим новогодним приключением.

Мужчина замечает меня и тоже идёт навстречу. Я останавливаюсь в нескольких метрах, так как шаг Дмитрия уверен и быстр, и если мне не притормозить, то могло бы произойти столкновение.

— Вот твои… — протягиваю карточку с двумя прикреплёнными к ней металлическими ключами, но закончить фразу не успеваю. Связку у меня тоже никто не забирает.

Меня захватывают крепкие руки и мягкие губы в мгновение набрасываются на мои. Сначала я просто обалдела от неожиданности. Потом попыталась сопротивляться, но Дмитрий так настойчиво преодолел все мои сопротивления, что я в итоге обвила его шею руками и отдалась процессу, взлетая от счастья к самым звездам…

Глава 19

Полгода спустя

Весна повсюду. Она вокруг меня, закручивает в цветущий и поющий водоворот. Она внутри — порхает миллионами бабочек…

Я бегу по большой лестнице, выходящей к проспекту, а кажется, что парю над ней. На мне новое платье из голубого воздушного материала, пышная юбка которого развевается от легкого ветерка, а туфли на низких каблучках, взятые на прокат у сестры, игриво стучат по каменным ступеням. В такт моим шагам пружинят и каштановые локоны, тщательно завитые Верой и зафиксированные литром лака для волос.

Да, я сменила цвет после своих новогодних приключений и Рождество встречала в родном оттенке. Когда Милка увидела перемены в моей внешности, то наговорила мне кучу гадостей: и что я «потеряла индивидуальность», и «слиласьсерой массой», и даже «стала ведомой, отказавшись от собственного Я». В ту нашу последнюю встречу я отчаянно убеждала её, что это было моё решение, никто на меня не давил, не просил и, тем более, не требовал это сделать. Я пыталась донести всего одну мысль: я счастлива. Счастлива — независимо от цвета волос, длины и формы ногтей, наличие или отсутствие макияжа… Но бывшая подруга ничего не хотела слышать, уверяя, что я «повелась на деньги» Дмитрия и поэтому «прогнулась».

После того разговора я окончательно поняла, что сделала правильный выбор, разорвав отношения с Милкой и её компанией. Мама оказалась права с самого начала, говоря, что они мне не подходят. С одним лишь уточнением: это не они, а я им не подхожу. С ними я всегда чувствовала себя «не в своей тарелке», только не хотела этого признавать. Я убеждала себя, что смогу соответствовать им, если откажусь от «навязанных» мне моей семьёй привычек и стереотипов. Сейчас я понимаю, что к стереотипам я бестолково причисляла и нравственность, и моральные принципы, и жизненные ценности.

Мотаю головой, прогоняя воспоминания о своём прошлом. Сегодня такой важный день, что не хочется омрачать его неприятными мыслями. Майское солнце, словно вторит моему настроению и весело заигрывает со моей футболкой, расшитой блестящими пайетками. Да, я сияю и внутри и снаружи, когда достигаю последней ступеньки. Замираю, глядя перед собой… И со счастливой улыбкой во всё лицо, прыгаю в крепкие объятия. Каблуки моих лодочек не скоро смогли ступить на твердую поверхность — сначала они кружились, грозя слететь с ног, а потом замерли в воздухе на две минуты, пока их временную хозяйку нежно и самозабвенно целовали.

— Я соскучился… — шепчет мне Дмитрий, поставив наконец меня на землю, но даже не собираясь перестать обнимать.

— Я тоже… — пищу в ответ, зарываясь носом в ямку на груди и вдыхая любимый аромат. — Я больше не выдержу без тебя целый месяц, — Дима сегодня вернулся из командировки.

— Любимая, поверь, если бы я был здесь этот месяц, рядом с тобой, то не выдержал бы я.

— Что ты хочешь этим сказать? — напрягаюсь и чуть