Донна вовсе не волновалась. Она просто чувствовала, что умрет, если Питер Пенхаллоу уедет — вот так — не сказав ни слова, не взглянув вновь. Это было бы непереносимо. Она бы решилась уплыть с ним в неизведанные моря, изучать африканские горшки, она бы… ах, о каких ужасных вещах она думает? И о чем там говорит тетя Бекки?

— Все, кому за сорок и кто хотел бы прожить свою жизнь вновь, точно так же, как прожил, поднимите руки.

Темпест Дарк был единственным, кто поднял руку.

— Храбрец! Или счастливый человек, на выбор? — иронически спросила тетя Бекки.

— Счастливый, — коротко ответил Темпест. Он знал, что такое быть счастливым. Он прожил пятнадцать прекрасных лет с Уинфрид Пенхаллоу. И готов повторить все сначала.

— А ты бы хотела прожить свою жизнь снова, Донна? — сентиментально спросила Вирджиния.

— Нет, нет!

Вновь прожить те годы, когда Питер Пенхаллоу ненавидел ее, было бы невыносимо для Донны. Вирджиния удивилась и помрачнела. Она не ждала такого ответа. Она почувствовала, что-то прошло между нею и Донной, что-то затуманившее то милое абсолютное взаимопонимание, которое всегда было меж ними. Она хотела бы сказать, что слова им не нужны, что они могут читать мысли друг друга. Но сейчас Вирджиния не могла прочитать мысли Донны — что, возможно, было совсем неплохо. Она беспокойно подумала: а не начало ли уже действовать проклятье опала тети Бекки?

— Итак, давайте вернемся к делу, — тем временем говорила тетя Бекки.

«Спасибо свиньям», — страстно подумал Утопленник Джон.

Тетя Бекки с торжеством осмотрелась вокруг. Она растягивала процесс, как могла. Она получила их такими, какими хотела: возбужденными и рассерженными — всех, кроме нескольких, на кого не действовала сила ее ехидства, и кого она, по этой причине, не презирала. Но взгляните на остальных, сидящих здесь, ерзая на своих задницах, выпучивших глаза, вожделеющих кувшин так, что готовы разорвать на куски любого, кому он достанется. Через несколько минут счастливчик будет известен, думают они. А будет ли? Тетя Бекки хихикнула. У нее имелась в запасе бомба.

XI

— Все вы до смерти желаете знать, кому достанется кувшин, — сказала она, — но пока вы этого не узнаете. Я собиралась сообщить сегодня, кто, по моему мнению, должен получить его, но придумала план получше. Я решила оставить его на хранение доверенному лицу, на год, считая с последнего дня октября. И тогда, не раньше и не позже, вы узнаете, кому он достанется.

Наступило изумленное молчание, прерванное смехом Стэнтона Гранди.

— Продано! — коротко заключил он.

— И кто же будет доверенным лицом? — осипшим голосом спросил Уильям И.

Он-то знал, кто должен стать доверенным лицом.

— Дэнди Дарк. Я выбрала его, поскольку из всех, кого я знаю, он единственный, кто умеет хранить секреты.

Все повернулись к Роберту Дарку, который, оказавшись в центре внимания, смущенно заерзал. Какое разочарование. Дэнди Дарк был никем — его прозвище говорило само за себя. Наследие тех дней, когда он был дэнди — трудно увидеть такового сейчас в этом толстом, неряшливом старике с двойным подбородком, растрепанными волосами и обвисшими дряблыми щеками. Лишь маленькие, глубоко посаженные, пронзительные черные глаза, казалось, подтверждали мнение тети Бекки о его способности хранить тайны.

— Дэнди должен стать единственным исполнителем моей воли и хранителем кувшина в течение года с последнего дня октября, — повторила тетя Бекки. — Это все, что вам следует знать. Я не намерена рассказывать сейчас, как все будет решаться дальше. Предположим, я оставлю Дэнди скрепленное печатью письмо, в котором укажу имя наследника. В этом случае Дэнди может знать имя, а может и не знать. Или, возможно, в таком же запечатанном письме будут инструкции, что обладатель устанавливается жребием. Или я доверю Дэнди самому выбрать, кто получит кувшин, принимая во внимание мое мнение и мои предрассудки в отношении тех или иных людей и вещей. Ну и на тот случай, если я вдруг взяла и выбрала последнее — с этой минуты вам надлежит быть осторожней в своих поступках. Кувшин не может быть отдан тому, кто старше определенного возраста; холостяку или незамужней; кому, по моему мнению, следует жениться или выйти замуж, или тому, кто слишком часто вступал в брак. Он не должен достаться тому, у кого имеются привычки, которые мне не нравятся. Его не получит тот, кто тратит время понапрасну, ссорясь или бездельничая. Он не достанется тому, кто бранится и пьянствует. Он не может быть отдан лживому, нечестному или сумасбродному человеку. Я всегда ненавидела, когда кто-то попусту тратит деньги, пусть они и не мои. Он не достанется тому, у кого нет дурных привычек, и кто никогда не делал ничего бесчестного, — взгляд в сторону безупречного Уильяма И., - тому, кто начинает и не заканчивает дела, или кто пишет плохие стихи. С другой стороны, все это может ничуть не повлиять на мое или Дэнди решение. Разумеется, если все определится жребием, не имеет значения, что вы делаете, а что нет. И наконец, он может достаться тому, кто вообще не живет на острове. Теперь вы знаете об этом все, что вам надлежит знать.

Тетя Бекки откинулась на подушки, наслаждаясь выражениями лиц присутствующих. Никто не осмелился вымолвить и слова, но сколько было сказано мысленно! Все смотрели друг на друга, словно говоря: «Ну, у вас-то не слишком много шансов. Вы слышали, что она сказала».

Старые холостяки и старые девы подумали, что они практически вне игры. Титус Дарк и Утопленник Джон оказались в том же списке, поскольку сквернословили. Крис Пенхаллоу, чудаковатый вдовец, который жил один и играл на скрипке, вместо того чтобы плотничать, задумался, сможет ли он прожить, полтора года не притрагиваясь к инструменту. Том Дарк, мальчиком укравший горшок с вареньем из кладовой своей тетки, задавал себе вопрос, имела ли тетя Бекки в виду его, когда говорила о нечестных людях. Как трудно пережить какие-то поступки, черт побери. Абель Дарк, который четыре года назад построил леса, чтобы выкрасить свой дом, но покрасил лишь маленький участок, да так и оставил леса, решил, что должен взяться за эту работу прямо сейчас. Сим Дарк тревожно вспоминал, взглянула или нет на него тетя Бекки, когда говорила о лживых людях. Вечно способная добавить каплю яда во все, что говорит. Что касается Пенни Дарка, то ему тотчас пришла в голову мысль, что настало время жениться.

Гомер Пенхаллоу и Палмер Дарк размышляли, не стоит ли им нарушить свою клятву вечной вражды. Они никогда не были друзьями, с тех пор как банда мальчишек с Гомером Пенхаллоу во главе стащили штаны с маленького Палмера Дарка и заставили его целую милю идти домой в одной рубашке. Хотя обида не угасла с годами, меж ними не было открытой вражды, пока не произошла та история с котятами. Кошка Гомера Пенхаллоу зашла в амбар Палмера Дарка и родила там троих котят, что не было обнаружено, пока они достаточно не выросли, чтобы выйти наружу. Палмер Дарк, у которого не было кошек, объявил, что котята принадлежат ему. Рождены в его амбаре и вскормлены на его земле. Гомер хотел забрать котят, но Палмер, уверенный в своей правоте, презрительно щелкнул пальцами. Затем кошка Гомера совершила неблагодарный поступок. Она отправилась домой и увела с собой котят. Гомер открыто торжествовал. Что за шутка с Палмером! Палмер дожидался своего часа со зловещим спокойствием. Однажды в воскресенье, когда Гомер с семьей были в церкви, Палмер проник в амбар Гомера, поймал котят и отнес их домой в мешке. Кошка Гомера явилась на другой день и вернула домой одного. Двух других Палмер надежно запер, пока она не позабыла о них. Итак, Палмер считал, что одержал победу. У него оказалось два полосатых кота, в то время как у Гомера одна уродливая маленькая пятнистая кошка, страдающая кашлем. Палмер рассказал историю всему клану, и после этого они с Гомером стали врагами. Вражда тянулась годами, хотя упомянутые кошки уже ушли туда, куда уходят все добрые кошки.