— Я принесу вам воды. Идите в мою туалетную комнату — там стоит большая ванна. — Десима колебалась, и его взгляд стал свирепым. — Идите!

Десима побежала наверх, неслышно проскользнув мимо полуоткрытой двери Бейтса. Дрожащими руками Десима открыла дверь в углу спальни Эдама и оказалась в просторной туалетной комнате. Как и следовало ожидать, здесь были умывальник, зеркало для бритья, ширма в одном из углов, вешалка с махровыми полотенцами и красивая ванна с бортами, покрашенными под зеленый мрамор, с ножками в форме птичьих лап, держащих шар. Сбоку у стены был устроен кран. Десима осторожно повернула его — полилась холодная вода.

Услышав шаги в спальне, она шагнула за ширму.

— Десима? — Она попыталась ответить, но смогла только пискнуть. В ванну полились ведра воды. — Понадобится еще несколько походов. Снимите поскорее мокрую одежду.

Глубоко вздохнув, Десима попыталась взять себя в руки. Эдам поцеловал ее — вот и все. Незачем так волноваться. Ей хотелось этого, и это было чудесно. Она хотела, чтобы он поцеловал ее снова, и в то же время боялась этого.

Десима развязала подвязки и стянула чулки, потом расстегнула сзади платье — даже последнюю замысловатую пуговицу, до которой пришлось добираться через плечо. Нижние юбки снялись легко, оставался только корсет поверх сорочки.

Пальцы Десимы застыли на шнурках корсета, когда очередной поток воды хлынул в ванну.

— Еще один поход, — сказал Эдам. Его голос звучал абсолютно спокойно.

Дверь закрылась за Эдамом, и она снова взялась за шнурки. Они были мокрыми там, где на них сквозь одежду попал снег, распухшие от влаги, узлы никак не хотели поддаваться.

Дверь открылась снова.

— Все, ванна наполнена, — сквозь плеск воды послышался голос Эдама. — Если нужно ее немного остудить, используйте кран в стене. Я начну готовить обед.

Десиме следовало подождать, пока он уйдет, и позвать Пру. Но тогда ей пришлось бы объяснять, каким образом она промокла до самой шеи.

— Эдам!

— Да? — Десима слышала, как он вернулся в комнату.

— Не могла бы я получить ножницы? Я не могу… не могу расшнуровать корсет.

Молчание. Она смутила его? Конечно нет. Такой опытный светский мужчина, вероятно, развязал за свою жизнь больше корсетов, чем она.

Ширма шевельнулась.

— Нет! Просто передайте их мне.

— Чтобы вы проткнули себе спину? Может, я смогу развязать шнурки.

Красная от смущения, она повернулась спиной и пробормотала:

— Хорошо.

Ширма отодвинулась, и Десима спиной почувствовала жар его тела. Должно быть, он снял сюртук, прежде чем носить воду. Она закрыла глаза, представив Эдама стоящим в рубашке и бриджах.

Его пальцы запутались в шнурках.

— Лучше разрежьте их, — сказала Десима.

— Нет, я уже почти справился… Вот. — Узел поддался, сразу ослабив давление, Эдам начал ослаблять другие шнурки. Затем он остановился, держа руки на ее ребрах с обеих сторон.

— Они спускаются сверху вниз, — пробормотал Эдам.

— Кто?

— Ваши веснушки. Меня интересовало, спускаются ли они вниз. Вот так. — Его пальцы коснулись ее плеч и заскользили вниз по спине.

Десима задрожала от прикосновения. Ее веснушки? Он находит привлекательными эти ужасные коричневые пятнышки?

Руки Эдама скользнули по шелковой коже ее плеч. Ее ягодицы сквозь тонкую сорочку обдавало жаром, шедшим от его возбужденного тела; животное желание побуждало ее прижаться к нему.

Ладони Эдама накрыли груди Десимы, большие пальцы легли на кончики ее заторчавших сосков.

— Десима… — Его лицо прижалось к ее плечу, голос звучал сдавленно и приглушенно. — Один из нас должен отойти. Немедленно.

— Я знаю, — отозвалась она дрожащим голосом, — но не знаю, как это сделать.

Эдам глубоко вздохнул. Прежде у него не было проблем с самоконтролем. Очевидно, он еще не оказывался в положении, когда его совесть вступала в конфликт с его желаниями. А его желанием было отнести Десиму в спальню и похоронить себя в ее нежном, сильном, невинном теле.

С болезненным усилием Эдам оторвал ладони от груди Десимы и двинулся назад.

Эдам закрыл дверь в туалетную комнату и бросил взгляд на широкую кровать с темно-зеленым бархатным покрывалом. Как бы выглядела Десима на этом покрывале с распущенными волосами и широко открытыми глазами? Выругавшись, он открыл дверь и вышел на площадку.

— Милорд? — Это был Бейтс.

Проклятье! Промокшие бриджи из оленьей кожи не скрывали мучительного возбуждения, в котором он пребывал. Он поправил рубашку, провел рукой по волосам и шагнул в комнату.

— Как вы себя чувствуете, Бейтс? — Черт, Пру тоже была там, все еще свернувшись в кресле; ее глаза расширились при его появлении. Потом она посмотрела на грума, и оба отвели взгляд.

— Очень хорошо, благодарю вас, милорд. Нога болит, но Пру… мисс Стейплс принесла мне что-то из кладовой, и это помогло. Я как раз думал, не поможете ли вы мне немного поменять положение.

— Где мисс Десси, милорд? — спросила Пру.

— Принимает ванну. — Эдам наклонился помочь Бейтсу, радуясь, что оказался спиной к горничной. Она замерзла во дворе.

Он взбил подушки без всякой на то надобности.

— Я пойду помочь ей.

Эдам застыл. Успела ли Десима взять себя в руки? Не оцарапал ли он щетиной нежную кожу на ее шее?

— Думаю, у нее есть все, что нужно, — сказал наконец Эдам, выпрямившись. Он не хотел говорить ничего из того, что могло спровоцировать девушку спешить на поиски хозяйки раньше, чем это было бы необходимо.

— Тогда я достану ее одежду, милорд.

Оба мужчины наблюдали, как она удаляется. Эдам чувствовал на себе взгляд Бейтса.

— Ну? — с раздражением спросил он. Очевидно, ему предстояло весь день оправдываться перед прислугой.

Бейтс пожал плечами:

— Не мое дело говорить, милорд, но раз уж вы спросили, скажу, что забавляться с девственницами довольно рискованно.

— Мисс Росс — настоящая леди. С такими не забавляются.

Бейтс принял это заявление молча, и Эдаму ничего не оставалось, как удалиться со всем возможным достоинством.

Впрочем, достоинства было немного, понял он, взглянув в зеркало на лестничной площадке по пути вниз. Его одежда была в беспорядке, пах пребывал в состоянии острого возбуждения, которое, казалось, никогда не удастся подавить, сердце билось как барабан, а совесть грызла за непрекращающееся желание вытащить Десиму из горячей воды и заниматься с ней любовью, пока оба не свалятся от истощения.