В моём мире такой магической связи между родственниками, когда ты ощущаешь их на уровне чувств, нет. А здесь это есть. И когда умирает кто-то из рода все сразу это чувствуют. Каналы вообще тонкая материя и с такими повреждениями как у меня, они не восстанавливаются. И человек становится изгоем при живых родных. В моём же случае произошла замена одной души на другую. Энергетика тела поменялась. Семья Пелиэрен и Залихара Им Каности своим теплом согрела мою душу, и она потянулась к ним. Видимо, это и дало толчок к регенерации каналов с привязкой к новой семье. Так как это происходит на тонком плане и постепенно, на это никто не обратил внимание. И только когда пошла бурная реакция на попытку забрать меня из дома, это стало очевидным. Проблемы могли начаться, если бы не смогли договориться с правящей четой Меридо. И как же замечательно, что они ждали наследника и отказались от меня!

* * *

Сегодня в поместье должны были прибыть Намир и Филес. Мне очень хотелось познакомиться с ними.

Я, подпрыгивая, бежала по залам в гостиную, где мама любила вышивать. Две мои косы весело били меня по спине. День был жаркий и лёгкое лазоревое, чуть ниже колен платье, превращало меня в мультяшную принцессу. От этой мысли я хихикала, сильнее прижимая к себе зайца. Жизнь была прекрасна!

Ворвавшись в комнату, увидела рядом с мамой двух мальчишек и затормозила. Они были почти одного роста. Тот, что пониже, худенький с соломенными, растрёпанными волосами и веснушками на носу, обернулся ко мне. Лирен, заметив меня сказала: «Мальчики, познакомьтесь с вашей сестрой Алиниэль». Я подошла и с интересом взглянула на второго.

Стройный, с гордой осанкой мальчишка, хмуро смотрел на меня своими тёмными глазами. Лирен продолжила:

– Алина, это, – она показала на хмурого, – Намирейн, мой сын. А это, – повела рукой на светлого, – Филес, приёмный сын Эдхара. Я очень хочу, чтобы вы подружились, – говоря это, она многозначительно посмотрела на сына, а он поджал свои красиво очерченные губы. – Ну, идите на воздух, пообщайтесь поближе, – ласково улыбнулась она, отпуская нас. Ребята молча поклонились, а я обняла её за шею и поцеловала в щёку.

До выхода в парк мы молчали. Напряжение между нами ощущалось физически. Я не знала, как начать разговор и только заглядывала в лица мальчишкам. Да и не пришлось ничего выдумывать, Намир заговорил первым, преградив мне дорогу.

– Ты мне не сестра и это мои мама и папа! – сказал он, как отрезал.

– Теперь ты мой брат и они такие же мои, как и твои! – не согласилась я, в шоке смотря на брата, по рассказам я представляла его другим.

Филес молчал и удивлённо смотрел на Намира.

– Не ходи за нами! – приказал Намир и отвернувшись от меня, потащил за собой Филеса. А я упрямо последовала за ними. Я ему что, собака, выполнять приказы?

– Тебе сказали, не ходи за нами! – заорал он, выхватывая у меня игрушку и бросая её в кусты.

– Зайка! – и я кинулась за ней.

Нога подвернулась, и я пролетела по дорожке, сдирая в кровь ладони и колени. Грязная, в порванном платье – мне было больно, обидно и ужасно жалко себя. Губы затряслись, а на глазах появились слёзы. Филес бросился за игрушкой и принёс её, пытаясь отдать и пряча виноватые глаза. Только взять её я не могла, из-за сильной боли в ладонях. Так и стояла, держа ладошки перед собой и растопырив пальчики.

И никто из нас не ожидал вопроса: «Что здесь происходит?» – от рассерженного отца. Оглядев нашу расстановку, он сделал вывод: «Намирейн, быстро в мой кабинет!». Взял меня на руки и пошёл к дому. А оттуда, нам навстречу, уже бежали перепуганные слуги. Лихар передал меня на руки горничной и распорядился: «Начальника охраны сюда, с его лечебными мазями», – и направился к себе. Меня же с причитаниями несли в мою комнату. Я впала в ступор. Это что сейчас произошло? Может Лихар и видел, что мы ссоримся, но мне совсем не надо было усугублять наш конфликт. Меня пробрала дрожь, когда я представила, во что может превратиться моя жизнь. Надо всё перевести в недоразумение, но как это сделать? Мыслей в голове не было и я тупила не по-детски. Шок прошёл только тогда, когда я увидела, что нам навстречу бежит Лирен. Я поняла, как надо спасать ситуацию и начала выворачиваться из державших меня рук. Когда оказалась на полу – бросилась бежать в сторону ушедших мужчин.

Ворвалась в кабинет. Отец сразу замолчал, удивлённо смотря на меня. Филес стоял около дверей и нервно сжимал в своих руках моего зайчика, стараясь слиться с обстановкой. А в центре кабинета – отец и сын: хмурый мальчишка, со сжатыми в кулаки руками и нависающий над ним злой мужчина. Дело, кажется, было совсем плохо. Я, не останавливаясь, бросилась между ними, закрывая Намира.

– Папа, это я, я виновата! Мы играли, бегали, а у меня нога подвернулась и я упала. Не ругай их, пожалуйста! Они просто не успели мне помочь.

Лихар молчал. Я совсем растерялась и начинала уже паниковать, не зная, как разруливать ситуацию. А потом резко успокоилась. Надо подключать тяжёлую артиллерию – женские слёзы. Сморщилась, сделала жалобную мордочку и начала подвывать, натирая кулаками глаза. Но слёз, как назло, не было. Тогда я вонзила ногти в пораненные ладони. И из глаз вместе с искрами полились слёзы. Это было счастье. Я быстро размазала их по всему лицу и, всхлипывая, посмотрела на отца. Он сморщился как от зубной боли и присел передо мной на корточки. Приобнял, притягивая меня к себе:

– Маленькая, не плачь. Я не ругаюсь на тебя за то, что ты упала. Я бранюсь на Намира, что он не уследил за тобой.

– Папочка, прошу, не ругайся на него! Он не успел! Он далеко был! Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя, не ругайся на братика! Он совсем, совсем не виноват! – я умоляюще заглядывала ему в глаза, а по моим щекам продолжали бежать слёзы, из-за дёргающей боли в ладонях.

Дверь кабинета открылась и быстрым шагом вошла Лирен с высоким незнакомым, мужчиной с военной выправкой. Они как-то оба синхронно просканировали обстановку. У меня аж слёзы высохли, и глаза полезли на лоб. Было ощущение, что это не мама, а спецназовец, замаскированный под неё, так непривычно она выглядела. Лирен присела передо мной:

– Лина, девочка моя, почему ты плачешь?

Я бросилась ей на шею:

– Мама, ну ведь никто не виноват, что я упала. Пожалуйста, пусть папа не ругается!

– Ну, ну, успокойся. Папа уже не ругается, – она посмотрела на Лихара, а он развёл руками, – а нам с тобой нужно ранки обработать. Вот познакомься. Это тар Кирит Хонгар, начальник охраны. Он займётся их лечением.

Мужчина подошёл ближе и чуть поклонился мне:

– Тари позволит залечить ей боевые раны? – улыбнулся и подмигнул.

Его улыбка была какой-то ободряющей, доброжелательной и в то же время мальчишеской. Ей верилось безоговорочно. Я кивнула ему и меня подхватили на руки. Но тут я решила: наглеть так до конца:

– Мама, а можно мне штанишки такие же как у мальчиков?

Все с удивлением посмотрели на меня.