— Валерий, — тихо прошу охранника, — посидите здесь пожалуйста, — показываю ладонью на стулья возле стены.

— Минуту, — он огибает меня. Стучит в кабинет и сам распахивает дверь, засовывая голову в образовавшиеся проем.

— Мужчина, вы ко мне? Проходите, раздевайтесь… — слышу я насмешливо — удивлённый голос своего врача и едва успеваю прикрыть документами улыбку, потому что Валерий отлетает от кабинета, как ошпаренный.

— Все в порядке, — бурчит и отходит к стене.

— Спасибо большое, — отвечаю ему и забегаю в кабинет, плотно закрывая дверь. — Здравствуйте, — выдыхаю, замирая на пороге.

— Здравствуйте, — кидает мне врач, не отвлекаясь от заполнения чьей-то карты, — сами — на стул, документы — мне на стол, и слушаю.

Выполняю все по списку и жду, когда Калерия Викторовна освободится.

Она привычным движением снимает очки, закрывает папку и поднимает на меня глаза.

— Да лааадно, — тенет, добавляя голосу обертона. — И не проси. Больше издеваться над собой не позволю. Вот тут, — она без сантиментов стучит пальцем по голове, — тебе лечить надо. Захотеть, понимаешь?

Я не обижаюсь, даже наоборот. Хочу ее сейчас просто расцеловать.

— Вот чего улыбаешься? — хмурится она. — Бледнющая. Опять, наверное, ничерта не ешь. Гемоглобин рухнул, — берет с подставки бланк и пишет мою фамилию. — Беги сдавай, пока лаборатория не закрылась. Они сегодня до четырёх…

— И хгч… — добавляю, перебивая ее.

— Да ладно… — откидывается врач на спинку стула, — ну поздравляю. Пошли смотреть, чего вы там наделали. Муж то рад? — встаёт из-за стола и идёт мыть руки.

— Аяза больше нет, — говорю тихо и опускаю глаза.

— Так ты не от него что ли? Погоди… — она закрывает кран и подходит ко мне, вытирая руки салфеткой. — И без платка пришла. Я потому и не признала тебя сразу. От другого мужика? За дверью?

— Нет, — мотаю головой и закусываю губу. — От Аяза, но мы… — подбираю слова. — Мы развелись, он поступил очень плохо и… в общем, ему после огнестрела делали операцию, и он не пришёл в себя.

— Да слава Богу, — вдруг перекрещивается врач. — Уж прости, но ты до брака и ты в браке — это были два разных человека.

— Да уж, — вздыхаю и начинаю стягивать через голову платье.

— А это что? — с дрожью в голосе спрашивает женщина и перехватывает мое запястье. — Да убери ты платье это! — рявкает, выхватывая его из моих рук. — Тебе помощь не нужна, девочка? У меня есть хороший центр для женщин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, спасибо, — заставляю себя улыбнуться. — Уже все хорошо, правда.

— Сдох, и черт с ним, — ворчит она себе под нос, наклоняясь к тумбочке за перчатками. — Ну что замерла? — спрашивает уже совсем другим, доброжелательно-свойским тоном. — Забыла куда ложиться надо?

— Нет… — отвечаю и, радуясь смене неприятной темы, расстилаю на кушетке рядом с аппаратом УЗИ пелёнку и ложусь.

— Раз, два, три, четыре, пять, — тянет Калерия Викторовна, надевая на датчик УЗИ защиту, — я иду тебя искать… Выдохнула, — командует мне.

А я, отворачиваюсь к монитору и кусаю губы, чтобы не засмеяться в голос. Какое тут «вдохнула»?

— Так… а он и не прячется, — говорит она довольным тоном.

У меня в груди расслабляется уже давно стянутый узел, который был все время, от момента, когда я сделала тест, и не позволял мне поверить в беременность полноценно. Мало ли что. Я будто не привязывалась душой.

— И как дела? — Спрашиваю я охрипшим голосом.

— Все хорошо, — отвечает врач, — сердечко в норме, размеры тоже, — вот, смотри, — она разворачивает ко мне монитор сильнее.

Я впиваюсь в него глазами и чувствую, как по щекам начинают течь слёзы.

— Маленький какой… — шепчу.

— Да, и страшненький, как креветка, — с улыбкой кивает Калерия Викторовна, разворачивая экран обратно к себе. — Ну-ка слёзы стёрла, а то больше не покажу.

— Я не плачу, — мотаю головой, вытирая со щёк соленые капли.

— Ну, тогда вытирайся, одевайся, — она подаёт мне рулон салфеток и встаёт со стула. — Сейчас по анализам все напишу…

— Калерия Викторовна, — окликаю я ее, прикрываясь платьем. — А можно вас попросить ничего в карте не писать?

— Почему? — настораживается она.

— Я бы не хотела, чтобы пока кто-то знал о малыше, — отвечаю честно. — Родственники в том числе. А вы сами понимаете, что деньги вскрывают любые замки. Я пока живу с охраной.

— Поняла, — вздыхает она. — Тогда анализы сдашь просто под номером. Его буду знать только я.

— Спасибо большое, — говорю ей и, повинуясь порыву, касаюсь руки. — За все…

Короткий, но громкий стук в дверь заставляет меня вздрогнуть.

— Войдите, — отзывается Калерия Викторовна.

Дверь открывается.

— Извините, — Валерий заглядывает в кабинет. — Все нормально? Очень долго… — неуверенно мнется.

— Я уже выхожу, — успокаиваю его.

Забираю направления на анализы, прощаюсь и под внимательным взглядом охранника покидаю кабинет. Почему-то даже не сомневаюсь, что Константин уже поставлен в известность об этом визите. Ну и ладно… Улыбаюсь, незаметно поглаживая живот, зато точно знаю, что все хорошо.

И только я сажусь в машину, мой телефон начинает звонить. Сердце замирает, пока ищу его в сумочке. Мне кажется, что это Тихомиров, и сейчас он будет задавать вопросы. Мысленно выстраиваю внутри себя броню и почти как мантру повторяю, что быть беременной — это не стыдно. Это очень почётно носить в себе человека. И ни один мужчина в мире не имеет права меня в этом упрекнуть.

Наконец-то достаю телефон, но на экране вижу незнакомый номер.

— Валерий, — окликаю своего водителя и подвигаюсь ближе к передним сиденьям. — У меня звонит телефон. Дело в том, что этот номер знают только два человека, ну три вместе с вами, — поправляюсь.

— Дайте мне, — протягивает руку мужчина, не отрывая взгляда от дороги, забирает у меня телефон и принимает вызов. — Алло… — зажимает трубку между ухом и плечом. Несколько секунд слушает, а потом передаёт ее обратно. — Это из отдела кадров звонят. Поговорите. Тихомиров дал телефон.

— Алло, — отвечаю настороженно, — здравствуйте.

— Здравствуйте, Назима Тимуровна, — слышу в трубке приятный голос. — Меня