— Полагаю, нам всем надо прийти в себя. Мы погорячились, — заявляет Аморта. И выходит из столовой. А дамочка опаснее, чем я думал. Вслед за ней удаляется ее сестра, слуги тащат малыша, мы остаемся практически одни, не считая Рифара под столом. Но на того Иннис тарелки не пожалела, долго не очухается.

Пересаживаюсь поближе к Сидону, касаюсь его руки, принюхиваюсь. На миг выпускаю свою силу наружу.

М — да.

— Господин граф, полагаю, мы и правда погорячились. Прошу простить меня за несдержанность.

Сидон кивает так, словно воздух перед ним плотнее кирпичной стены и он пытается продавить ее лбом. Я откланиваюсь, и Иннис следует за мной.

— Алекс?

— Иней, тебе очень дорог твой папа?

— А…?

— Если так пойдет дальше, через пару лет ты станешь круглой сиротой.

А Иннис забавно округляет глаза, когда удивляется.

— Как?!

— Вообще‑то, приворотные зелья могут дать такой побочный эффект. А в вашем случае он таким и будет.

— Отца мне жалко…

— Может быть, Аморта его пожалеет и перестанет поить зельем.

— А может и не быть. А чем он мою мать поил?

— Не знаю.

Иннис разворачивается ко мне, хватает за руку. Ледяные пальцы судорожно сжимаются.

— Алекс, я хочу знать! Что случилось с моей матерью, виновен ли в этом мой отец… ты понимаешь?

— Понимаю.

Я бы тоже спокойно жить не смог.

— Я должна знать все обстоятельства. Только тогда я смогу принять решение.

— Хорошо. Я вызову дух твоей матери. Поговорим…

— она — знает?

— Духи знают далеко не все, это верно. Но каждый умерший знает, от чего он умер. Иначе бы к виновникам не являлись.

— Но мама не…

— Это скорее исключение, чем правило. Ты уверена, что тебе нужна скучная лекция по некромантии?

— А ты расскажи интересно?

Вот нахалка маленькая…

— Ну, если интересно… Как ты понимаешь, любое убийство плохо влияет на человека. И откат можно такой схлопотать, что ой — ой — ой. Но некоторые убийства особенно противны природе. Если убивают магов, например, ведьм, королей, есть еще несколько категорий…

— а простому человеку тут никак?

— Может быть и простой человек. Но очень сильный духовно. И одержимый определенной мыслью. Если человек желает задержаться на этом свете, для мести ли, для помощи… тут много вариантов. Но идея одна. Мысль должна быть невероятно сильной. До безумия. И человек должен вложиться в нее полностью. Душой, жизнью, кровью, посмертием…

— И тогда…?

— Появляется призрак. И исполняет то, ради чего задержался в этом мире.

— А ему плохо? Больно, тоскливо…

— Всяко бывает. Тут не угадаешь. Есть призраки, которые вполне весело проводят свою потустороннюю жизнь, а есть и те, которые мечтают уйти. Беда их в другом. Когда дело сделано — они не могут развеяться сами. Их должны отпустить.

— Некромант?

— Не обязательно. Человек той же крови, тот, кто исполнил зарок призрака, служитель Светлого, живущий праведной жизнью — последнее также важно.

— Сколько же оговорок….

— Не без того. Поверь мне, некроманты — на редкость изворотливые сволочи просто в силу профессии. Попробуй, подоговаривайся с демонами, да так, чтобы и свое получить, и больше необходимого им не отдать.

— С тобой… ой!

— Иннис, я же поклялся, что не причиню тебе вреда. И обещание сдержу. Но и ты мне пообещай, ладно?

— Что?

— Что никакого другого демона призывать не будешь. Я решу твои проблемы, но не хочу, чтобы ты пострадала в дальнейшем.

Меня‑то с ней рядом не будет, а мало ли что….

— Но тебя же я позвать могу?

— Я тебя потом научу как.

Я улыбаюсь и хитро подмигиваю.

Как‑как… да запросто. Гонца послать. Приеду — и всех тут разнесу вдребезги и пополам. Нравится мне эта девушка.

* * *

На могилу к Ританне Андаго мы отправляемся после несостоявшегося завтрака. Иннис решает, что проще убраться из дома, чем выслушивать все, что пожелает сказать Аморта.

Понятно, что послать‑то мачеху можно, но уши жалко.

Таак что мы потихоньку выходим через кухню — и исчезаем в парке. До фамильного кладбища минут двадцать ходьбы. Вроде и рядом, чтобы посещать усопших в любой момент, но и не слишком близко к дому.

Тихая сосновая рощица, белый склеп с высоким луковицеобразным куполом, тишина и покой. Уютно тут… хоть сам ложись.

Иннис, заметно нервничая, открывает дверь склепа.

— Алекс, можно…

— не ходи.

Чтобы пообщаться с Ританной Андаго, мне нужно что‑то. Кровь Иннис подойдет, но мне не хочется задействовать ее в некромантских обрядах. Все‑таки кровь Андаго, мало ли кто придет на зов? Одного Тиданна хватит с лихвой. Так что лоскут платья, прядь волос… чем разживусь, то и ладно. Склеп сух и чист, словно тут убирают каждый месяц. Я иду вдоль саркофагов.

Илонна Андаго, Ламинна Андаго… ага. Последней в ряду лежит Ританна Андаго.

Приподнимаю крышку саркофага и качаю головой. Смерть никого не щадит, но если вы видите труп в таком состоянии… в склепах они иначе сохраняются. Тут же тление особо сильное.

Осторожно отрываю прядь длинных черных волос. Как у Иннис.

И верно, не стоит девочке видеть свою мать — такой. Почти скелет, обтянутый сухой коричневой кожей, с оскаленными белыми зубами. Одежда сохранилась неплохо — и производит жутковатое впечатление. М — да.

Либо порча, либо яд, либо… возможностей много. Это вылечить человека сложно, а угробить — да сотней способов! Нет бы чего хорошего!

Иннис ждет у склепа. Я утешительно киваю.

— Все хорошо. Вечером поговорим с ней…

— Ох, Алекс…

Приобнимаю девушку за плечи. Вполне по — братски. И задавливаю неуместно пробудившееся желание, ребенок ведь еще! И двадцати нет!

— Все будет хорошо, малышка. Мы справимся.

Иннис доверчиво утыкается мне в плечо. Ну вот как ее оставить без защиты?

* * *

Ввернуться домой по — тихому нам не удается. На подходах к замку нас отлавливают Аморта и Кларис.

— Алекс!

— Иннис!

Мое имя звучит из их уст куда как нежнее. Я все еще завидный жених? Хотя на фоне Сидона‑то Андаго…? Пусть я не граф, но ведь не урод, не старик, не калека, без детей и крупных проблем. Можно и заняться. Кланяюсь. Пусть думают, что их обаяние действует. То есть, что они зелья варить не разучились.