Нет, не штабс-капитан, а целый унтер полковник. Вон, как масштабно мыслит.

В штабе я задержался на целый день, канцелярии накопилось много. Только уже даже не вечером, а в начале ночи отправился к себе на перевязочный пункт.

Кругом тихо, тепло почти по-летнему, звёздно. Даже соловей поёт где-то близко-близко. Как и войны нет.

Мне хотелось думать о чем-то хорошем, мироном. Не знал я, какая буря вот-вот разразится.

Глава 31

Глава 31 Против закона Божьего и человеческого

Всё на этой войне перепуталось, всё смешалось…

Так, кавалерия, как во времена Саин-хана, сына Джучи, внука Чингисхана, друг друга пиками тычет.

Наши казаки — деревянными, германцы — полыми металлическими, в во французской армии, говорят — самому не приходилось видеть, пики вообще бамбуковые. У меня дома в младших классах лыжные палки были бамбуковые, а тут — пики…

Мля…

Внизу пиками тычутся, а в небе — аэропланы, аэростаты.

По той же кавалерии пулеметы лупят во всю моченьку.

Артиллерия за многие версты поражение чужой армии наносит.

Сегодня утром в мой перевязочный отряд поступило несколько солдат, пострадавших от немецких пламеметов.

Мля…

Ещё одна напасть…

Так-то создателем ранцевого огненного прибора является наш российский изобретатель Зигер-Корн. Ещё в девятнадцатом веке он предложил военному ведомству такое оружие, но что-то, как обычно у нас, не задалось…

Прибор был признан очень сложным и опасным в употреблении и не принят на вооружение под предлогом нереальности.

Немцы же позднее создали подобную конструкцию и без всяких на то колебаний приняли на вооружение.

Ещё, когда в Карпатах мы наступали, несколько таких пламеметов и захватили. Не успели вражины их против наших войск применить, а тут начали.

Сегодня утром германцы пламеметы и применили. Эх, вчера такой вечер хороший был, а утро вон совсем не задалось…

Старшему унтеру я ожог обрабатываю, а он мне и всё как было рассказывает. — Совсем рано ещё было. — мой пациент поморщился, видно — больно ему. — Германцы постреливать своими батареями начали. Вдруг, их первую линию огонь охватил. Не видно было, откуда он и появился. Летит огонь этот и черный дым в нашу сторону…

Унтер рассказывает, а я его перевязываю. Пусть говорит, немного хоть от обработки ожога отвлекается.

— Огонь — как бы крутится, ревёт ещё… Некоторые у нас закричали, по траншее заметались — страшно же, жуть…

Обожженный на секунду замолк.

— Не больно? — спрашиваю унтера.

— Не… Вот. Страшно, сильно страшно… Огонь всё ближе к нам подходит, в нашу траншею капли горящего масла повалились. Может и не масло, но — похоже. За огнём этим их пехота поднялась, густо в атаку пошла. Я ору, чтобы пулемет бить по ним начал. Федор и вдарил… Тут и все стрелять стали. На меня это масло и попало…

Унтер скосил глаза на свою руку, с которой теперь я и занимался.

— По всему полю наложили мы германцев, не помог им огонь этот…

Унтер — герой. Когда, как он выразился — горящее масло ему на рукав шинели попало, винтовку свою не бросил, стрелял до последнего, пока от боли сознание не потерял. Не сбивал другой рукой огонь, тем самым кисть свою и спас. Мог ведь и инвалидом остаться — сжёг бы кисть до костей, ампутировать бы её пришлось.

На плече его сейчас ожог глубокий. Струп аж темно-коричневый. По периферии его пузыри с гемморагическим содержимым. Из-за сильного отека струп в нескольких местах лопнул и мне видны пораженные мышцы…

Рубец будет… Это если гнойное осложнение ещё не присоединятся. Тогда и совсем унтер может руку потерять.

Против закона Божьего и человеческого сегодня проявили себя германцы… Самих бы их так…

Позднее оказалось, что не один я так думал. Уже осенью, в руки мне попала газета, где писалось следующее: «…Петербургской Декларацией 1868 года признано, что употребление такого оружия, которое по нанесении противнику раны без пользы увеличивает страдания людей, выведенных из строя, или делает смерть их неизбежною, — противно законам человеколюбия. Тем не менее, наши враги в боях на близком расстоянии обливают наших солдат горящими и едкими жидкостями, пользуясь для этой цели специальными аппаратами, состоящими из металлических цилиндров, наполненных под большим давлением смесью легковоспламеняющихся жидкостей, смолистых веществ или едких кислот. К цилиндру приделан кран, при открытии которого из него бьет на 30 шагов вперед струя пламени или жидкости. При действии огневыбрасывающих аппаратов струя у выхода из трубки зажигается и, развивая очень высокую температуру, сжигает на своем пути все предметы и превращает живых людей в сплошную обуглившуюся массу. Не менее ужасно действие кислот. Попадая на тело, хотя бы и защищенное одеждой, кислота причиняет глубокие ожоги, кожа немедленно начинает дымиться, мясо до костей распадается и кости обугливаются. Пораженные кислотами люди умирают в жесточайших страданиях и лишь в редких случаях остаются в живых… 23 февраля 1915 года части С… полка, при атаке немецких окопов, близ деревни Конопницы, были облиты горящей смолистою жидкостью, причинившей нижним чинам тяжкие ожоги тела и лица; в ночь на 22 апреля, при атаке высоты 958 Макувки, чинами нашей пехотной дивизии были найдены около 100 обуглившихся трупов наших солдат, подвергшихся действию огневыбрасывателей, и у австрийцев захвачено 8 таких аппаратов. Кроме того, многие нижние чины получили тогда серьезные ранения от ожогов; в ночь на 17 мая в местечке Долины, в Галиции, огневыбрасыватели применялись против И… пехотного полка, которым несколько из таких аппаратов были отняты у неприятеля; 20 мая при атаке у Перемышля получили тяжкие ожоги несколько чинов О… пехотного полка; в мае же у немцев были отобраны несколько огневыбрасывающих аппаратов на р. Бзуре; 10 февраля у м. Едвабно пострадали чины лейб-гвардии П… полка, получившие ожоги серной кислотой, смешанной с керосином; 27 февраля, при взятии неприятельских окопов у Перемышля, чинами К… полка были найдены 3 аппарата, наполненные кислотой; в середине марта австрийцы применяли выбрасывающий кислоту аппарат близ деревни Яблонки при наступлении наших войск; 12 мая около местечка Долина при атаке австрийских позиций И… полком были облиты кислотой некоторые нижние чины, причем у одного из казаков была сожжена до кости щека, вследствие чего он вскоре скончался; 13 июня близ села Бобрика, в Галиции, 4 нижних чина Ф… полка были облиты жидкостью, воспламенявшейся во время прикосновения к одежде, причем два из них тогда заживо сгорели; 24 июля у Осовца были взяты в плен германский офицер и солдаты, при которых были обнаружены банки с едкой жидкостью, поражающей зрение. Помимо специальных аппаратов, неприятель прибегал и к бросанию в наших солдат обыкновенных бутылок, наполненных кислотами, как-то установлено в боях на р. Равке и под Лодзью зимой 1914 года, и, наконец, 9 января 1915 года чинами И… полка были найдены оставленные австрийцами в своих окопах, близ деревни Липной, горшки с кислотой, выделяющей удушливые пары…»

Про огнемётную атаку на наш полк в той газетной публикации ничего не было сказано.

Глава 32

Глава 32 Обстрел

С пламеметами у германцев не выгорело…

Тут рукотворная буря и разразилась…

Только-только с обработкой ожогов у старшего унтера я закончил, как со стороны вражеских позиций раздался гул. Не отдельные орудия стреляли, а складывалось такое впечатление, что по позициям нашего полка одновременно ударили сотни пушек.

Обстрел продолжался почти четыре часа. Немцы наши позиции поделили на квадраты и по очереди каждый обстреливали. Причем, как из трёхдюймовых шрапнельных орудий, так и из двенадцатидюймовых гаубиц. Всё, что можно, против нас использовали.

Я не первый месяц на фронте, различаю уже из чего нас обстреливают.

Ни одного живого места не осталось, там, где были траншеи полка.

Раненые начали поступать один за другим. Оба мои зауряд-врача, я, фельдшеры — все по горло были заняты.

Перевязывали, перевязывали, перевязывали…

Я — которых посложнее. На сортировке уже хорошо знали, кого ко мне на стол направлять.

Мой перевязочный пункт сейчас не в палатках размещен, нам, от кого не знаю, в наследство хорошие землянки достались. Может — наши, может — австрийские. Линия фронта тут раньше туда-сюда двигалась, те и другие обустраивались как могли. По мере возможностей.

Палатки бы уж давно в решето превратились. Ну, и мы с ними…

Германцы, не только передний край полка из орудий с земелькой смешивали, тылы —