– Никогда не видела, чтобы старая история производила на кого-то такое впечатление. Ты выглядишь… больным.

Именно так он себя и чувствовал, хотя отвратительная тошнота стала немного меньше от ее нежного прикосновения. Джонас крепче взял ее за руку.

– Я правда думаю, что… – Она потянулась к тетради.

– Нет! – Джонас дернул ее за руку так сильно, что она упала перед ним на колени.

– Это дневник моей матери. О Пирсе. И его первой измене. И всех последующих. – Он помолчал, кровь стучала у него в голове. – Это не та книга, которую я порекомендовал бы почитать на сон грядущий. – Он хотел казаться равнодушным, но голос выдал его.

– Понятно, – протянула Равенна.

Черт, и ведь она действительно его понимала! Она прочитала его так же легко, как он читал эти страницы. В ее глазах было не только сочувствие, в них была жалость. Она жалеет его, а ему не нужна жалость! В Джонасе медленно закипала ярость.

Равенна стояла на коленях между его ног. Ее губы были мягкими и влекущими, аромат ее кожи дразнил, предвкушение было почти осязаемым. Желание накрыло его с головой, и Джонас сжал ноги, поймав ее в ловушку. Он был рад тому, что желание отвлекло его от других эмоций. С этим он может справиться.

– Я лучше пойду, – хриплым голосом проговорила Равенна.

– Я думал, ты хочешь, чтобы я почувствовал себя лучше. – Он наклонился ближе и взглянул в ее золотисто-карие глаза.

– Не думаю, что это возможно.

– Возможно. – Он взял ее за подбородок и пальцами почувствовал, как участился ее пульс.

Да, именно это ему и было нужно. Никакой жалости и сочувствия. Он снова почувствует себя самим собой, а не жалкой израненной жертвой.

Он обхватил ладонью ее затылок и впился в ее губы прежде, чем она успела возразить. Ее губы были такими же мягкими, какими он их запомнил. Он ждал этого поцелуя всю неделю. Джонас притянул Равенну ближе к себе, зажав ее бедрами, представляя себе, как она обхватит его за талию своими длинными ногами.

Она нужна ему. Прямо сейчас…

Джонас углубил поцелуй и накрыт ладонью ее грудь. И все же он не мог скрыть своего участившегося дыхания, как и боли на своем лице. Именно из-за этой боли он отбросил осторожность.

Несмотря ни на что, Равенна не боялась, что Джонас станет принуждать ее. Инстинктивно она осознавала, что находится в полной безопасности. Все случится, если она сама этого захочет. Голова ее закружилась, тело отвечало на его порыв.

Равенна не хотела безопасности. Она наслаждалась этим пьянящим возбуждением, и не важно, что они были врагами. Возможно, ее желание было лишь выходом эмоций, которые давили на нее слишком долго. Может быть, она просто нуждалась в этом остром удовольствии после того, как в течение многих месяцев находилась на волосок от смерти. Она снова чувствовала себя живой.

Она вцепилась в его рубашку и провела пальцами по его тугим мышцам. Ощущения были так похожи на ее сны: та же страсть, то же сумасшедшее желание.

Руки Джонаса скользнули под ее брюки и трусики и сжали обнаженные ягодицы. Он прижал ее к себе, и Равенна ощутила всю силу его желания. В какой-то момент она засомневалась, но страсть победила. Она запустила руки в его волосы и теснее прижалась к нему бедрами. Джонас провел руками вдоль ее спины. Она закрыла глаза и изогнулась от почти невыносимого наслаждения. Равенна расстегнула его рубашку и провела ладонями по его голой груди.

Она уже потянулась к пуговице на его джинсах, когда вдруг почувствовала, что падает. Нет, не падает – сильная рука Джонаса придерживала ее за спину, смягчая приземление на пол. Она лежала на мягком ковре, и Джонас быстро снял с нее брюки и трусики.

Она часто задышала, глядя, как он отбрасывает в сторону ее одежду. Его глаза приобрели мягкий серебристый оттенок, и от его взгляда огонь зажегся в ее крови. Он смотрел на нее так, будто умрет, если не сможет обладать ею. И она чувствовала то же самое.

– Джонас, – она протянула ему руку, – иди ко мне.

Он поцеловал ее в открытую ладонь и достал презерватив из бумажника, лежавшего в заднем кармане джинсов. Он быстро снял с себя остатки одежды и склонился над Равенной. Он накрыл губами ее сосок прямо через футболку, и Равенна ахнула от удовольствия. Она прижала его голову к своей груди, отчаянно желая большего.

Джонас одним быстрым движением вошел в нее, и ощущение их близости было настолько совершенным, что Равенна задрожала всем телом. Она почти сразу достигла оргазма. Эта огромная волна наслаждения заставила ее кричать и извиваться под ним, эта буря удовольствия была настолько мощной и сильной, что, казалось, Равенна уже никогда не будет прежней.

Она плыла на волнах удовольствия, когда Джонас хрипло прошептал ее имя. Он начал быстро и мощно двигаться в ней, снова пробуждая в ней желание. Он не отрываясь смотрел ей в глаза, и животная страсть начала перерастать во что-то большее. Равенна провела руками по его влажной спине и схватила за ягодицы, принимая его глубже в себя.

Джонас глухо зарычал, когда ее плоть снова запульсировала, и на этот раз он присоединился к ней. Они вместе упали в пропасть, каждый вздох, каждый стон и содрогание тел были общими. Джонас, не отрывая взгляда, смотрел на Равенну. Она обхватила его за плечи и потянула к себе.

– Я тяжелый, – мягко проговорил он.

– Я знаю. – Она снова потянула его. – Иди сюда.

Он лег на ковер рядом с ней, сердце к сердцу. Равенне было так хорошо, словно именно этого момента она ждала всю жизнь.

У Равенны был всего один мужчина, веселый, милый, привлекательный, и все же с ним она не испытывала ничего подобного. Рядом с Джонасом ей казалось, что она наконец-то нашла свое место, что она больше не аутсайдер на обочине жизни.

Джонас отнес сонную Равенну наверх. Для такой высокой женщины она весила на удивление мало. Была в ней какая-то хрупкость, которая притягивала его.

Джонас направился в свою спальню, а она так и не пошевелилась. Циник в нем хотел верить, что это лишь искусная игра, но он видел, как ошеломил ее этот опыт. Он чувствовал, как она содрогается от наслаждения, и это не оставило его равнодушным. Он никогда не испытывал ничего подобного. Как будто ее страсть растопила его сердце и превратила в кого-то совсем другого.

Он уже понял, что Равенна была увлекающейся натурой. Знай он, что эта энергия многократно возрастает при сексуальном возбуждении, он бы воспользовался ситуацией еще в Париже. Секс – вот что ему было нужно.

Он осторожно положил Равенну на кровать, и что-то незнакомое всколыхнулось в его груди, когда он смотрел на нее сверху вниз. Нежность… Он протянул руку, чтобы осторожно провести пальцами по ее щеке, и вспомнил тот изумительный момент, когда они вместе достигли оргазма. Джонас отдернул руку. Даже спящая, Равенна была для него опасна.

Он убеждал себя, что и с другими женщинами испытывал то же самое. Он ощущал себя по-другому только потому, что прежде не испытывал столь сильного возбуждения. Джонас кивнул, довольный собственными объяснениями. Он знал, чего хочет от Равенны, и это вовсе не чувства. Он никогда эмоционально не привязывался к женщинам и сейчас не собирался начинать.