– Прикуси язык.

Наклонившись вперед, он слегка прихватил ее палец зубами. Она улыбнулась.

– Я могу перезвонить менеджеру, – сказал он пару минут спустя. – Придумать отговорку.

Но Макани нужно было верить, что Олли вернется. Она поцеловала его в каждый висок и закрыла дверь. Школьная фотография Хэйли наконец исчезла из памяти.

– Поезжай, – сказала она. – У нас впереди еще куча времени.

Они были непобедимыми. Лучшая команда штата. И завтра ночью им придется встретиться с лузерами. Так почему Хукер вел себя как полный придурок?

Последние сорок минут Мэтт Батлер стоял у шкафчиков перед душевой с закрытыми глазами. Тренировка закончилась. Солнце село. Все ушли. Он сказал ребятам, что догонит их в «Сонике», но не был уверен, что пойдет. Ему хотелось побыть одному, стоять под струями теплой воды, укутавшись в пар, и слушать тишину.

Неделя выдалась тяжелая. Напряжение матчей на выбывание, давление со стороны скаутов и родителей. Хэйли. После той глупой драки на площадке директор Стэнтон и тренер Хукер вызвали его и прочитали лекции о том, как они разочарованы. Лорен. Она снова наехала на него за то, что он недостаточно быстро отвечал на сообщения. Что еще хуже, вела себя так, словно лично знала Хэйли, словно потеряла дорогую подругу, и чувствовала себя опустошенной, хотя, насколько он знал, Лорен и Хэйли никогда не гуляли вместе. Ни разу. Расстраиваться из-за чьей-то смерти, даже если ты плохо знал человека, вполне нормально. Но Мэтту не нравилось, что его девушка превратила смерть Хэйли в личную трагедию.

Он не мог перестать думать о родителях Хэйли. СМИ подозревали ее отца, но каждый раз, когда Мэтт видел его в новостях, Дон Уайтхолл выглядел опустошенным. Его веки так опухли, что он едва мог раскрыть глаза. Только психопат мог бы подделать такую реакцию и совершить такое убийство. Мама Хэйли выступила с обращением по телевизору. Она умоляла всех, кто может знать преступника, обратиться с показаниями в полицию, но от горя едва могла говорить. Что-то в ее внешнем виде напомнило Мэтту собственную мать. И от этого стало только хуже.

Он все еще не забыл тот шок, когда Бадди содрал афишу «Суинни Тодда». Его лучший друг не знал, что делал, – теперь Мэтт это понимал. Они помирились, но из-за самого инцидента выглядели полными придурками.

Хукер и его отец постоянно повторяли ему, как важна репутация. И Мэтт пытался заботиться о своей, но этот стресс – ведь все полагались на него – давил на психику целый семестр. Поэтому он ввязывался в драки. Стал одержим историей Уайтхоллов. Клал личные вещи куда ни попадя. Мэтт находил телефон, ключи, кошелек в самых странных местах (в ящике для носков, контейнере для овощей, на столе в патио) и не помнил, как положил их туда.

Только что если это не стресс?

Мэтт напрягся, и в голове всплыли три буквы: ХТЭ.

Хроническая травматическая энцефалопатия – болезнь, которая возникает из-за постоянных ударов в голову. Первые симптомы включают потерю памяти, дезориентацию и неустойчивое поведение. Затем начинает развиваться деменция, затрудняется речь, появлялются попытки самоубийства. В целом энцефалопатия уничтожает мозг, и футбольные игроки по всему миру страдают и умирают от нее. В основном это ребята постарше, профессионалы. Но среди них встречаются и старшеклассники.

Болезнь Национальная футбольная лига и университеты обсуждать не хотели, потому что это било по их основным доходам. Члены команды Мэтта тоже не хотели говорить об этом. Игнорируя симптомы, было легче притворяться, что болезни не существует, и продолжать играть в футбол. Никто не хотел бросать любимую игру.

Но Мэтт думал о ХТЭ. Очень часто.

Он видел свое будущее только в профессиональном футболе. Этого всегда хотел его отец, чьи собственные мечты рухнули, когда он повредил левое колено на поле в «Мемориал стадиум».

С другой стороны стояла мать. Раньше она тоже этого хотела. Теперь каждый раз, когда такая история попадала в ESPN[10], Мэтт за завтраком находил распечатанную статью на столе. Ее немая просьба. К своему стыду, он все время напоказ комкал эти листы перед отцом. Они так усердно и так долго трудились.

Но втайне сам начал собирать все новости.

Первая статья была о Тони Дорсетте, раннинбеке в колледже и профессиональном игроке Зала славы. Мэтт тоже был раннинбеком. Он был лучшим на Среднем Западе, и рекрутеры из первого дивизиона FBS[11] пели серенады у его дверей, чтобы доказать это, но каждый раз, когда его телефон оказывался не на своем месте, Мэтта пробирал холодный пот.

ХТЭ, ты ли это?

Что ему еще делать, если не играть в футбол?

На камине в гостиной стояла фотография в рамочке. Ее сделали в день его рождения, он был завернут в алое одеяло команды Huskers. Теперь осталась всего пара месяцев до того, как ему надо будет официально подавать документы в один из колледжей, где он сможет продолжить играть.

В действительности выбора-то у него и не было.

Мэтт выключил воду. Внимательно посмотрел на руки, которые сморщились и побелели. Из душа еще какое-то время вода струилась на плиточный пол. Наконец, устав от своих размышлений, он все же решил присоединиться к друзьям в «Сонике».

Завтра будет последняя игра регулярного сезона, поэтому важно сосредоточиться на сопернике и не гадать о будущем. Хотя все знали, что они победят. Вот почему тренировки так раздражали. Хукер гонял их все больше, громко кричал, брызжа слюной, что они слишком хорошо устроились. Мэтт вовсе не был уверен, что ему хорошо. Ему станет хорошо не раньше, чем он завершит без травм все матчи плей-офф.

Бадди нравилось шутить, что Хукер орет потому, что тренера бесит, как они произносят его ужасное имя. Мэтт все время смеялся, но знал, что мотивация главного тренера свосем другая. Хукеру было не все равно.

Мэтт вытерся, а потом повязал полотенце вокруг талии. Он взял шампунь и гель, переступил через грязную форму и вошел в облако пара. Его ноги оставляли влажные следы на полу. Шкафчики, окрашенные в алый и золотой цвета, пахли мужским потом и ржавчиной. «Осборн» гордо носил тот же красный цвет, что и Huskers, но шкафчик Мэтта был золотой, потому что, согласно суеверию команды, алые шкафчики были несчастливыми. Выпускники всегда получали золотые.

Мэтт резко остановился. Его замочка с кодом не было.

ХТЭ, ты ли это?

Он покачал головой, злясь на себя, и открыл металлическую дверцу. Шлем и дезодорант были на верхней полке. Большое отделение внизу шкафчика, где обычно лежали рюкзак и сумка для вещей, пустовало.