Ответ был быстрым – мощный удар ножом в череп.

Мэтт закричал. Незнакомец потянул руками в перчатках за рукоятку ножа, пока тот не выскользнул, а Мэтт повалился на плиточный пол. Он все еще был в сознании, когда убийца вытащил из кармана толстовки скомканный лист.

Затем встал на колени перед ним и, разгладив бумажку, показал Мэтту. Это была статья, которую мать распечатала пару недель назад. Мэтт носил ее с собой в рюкзаке несколько недель, пока она не исчезла.

Его глаза еще больше расширились от ужаса.

Нападавший, довольный, что Мэтт верно понял его посыл, убрал бумажку в карман.

Мэтт хотел заговорить, но не мог. Последнее, что он видел – это рука, испачканная его собственной кровью, и похожее на пилу лезвие охотничьего ножа, который воткнули в него и провели вокруг головы. Потом вскрыли череп с хлюпаньем, похожим на звук, с которым открывают банку солений. Мозг Мэтта раздавили в кашицу, а верхушку вернули на место.

Очень аккуратно.

Копы по очереди выводили учеников из классов на допрос. Мемориал Хэйли появился за двадцать четыре часа, но теперь и передний угол школы уже был завален свежими розами, постерами-коллажами и футбольными мячами. Десятки маленьких красных флагов, которые обычно вешают на машины и грузовики в день игры, воткнули в землю, и теперь они развевались на ветру. Сегодняшнюю игру – последнюю в регулярном сезоне – уже отменили. Это была первая отмена в истории команды.

Все ученики пребывали в сильнейшем шоке. Многие оделись в цвета школы. Некоторые, не стесняясь, плакали. За одну ночь у мемориала появились двенадцать мягких игрушек-львов: Мэтт играл под двенадцатым номером, а талисманом команды был лев Лео. В прошлом году некоторые ребята требовали изменить имя, чтобы избавиться от ассоциаций с астрономией, но этим утром самый рьяный протестующий прочитал молитву у шеста с флагом. При этом на нем был спортивный свитер с надписью Lion pride.

Тело Мэтта нашел сторож. Почти две сотни участников панихиды в память о Хэйли видели, как на территорию школы въехали копы и скорая помощь с сиренами.

Макани вернулась меньше часа назад, все еще ощущая вкус губ Олли, когда увидела, как вереница машин со спецсигналами пронеслась под окнами дома бабушки Янг. Казалось, был задействован весь транспорт чрезвычайных служб Осборна. Новости, как обычно, сначала попали в соцсети:

Город попал из местных новостей в новости штата, и, как всегда, сюда примчалась толпа журналистов. Мэттью Шерман Батлер. Хэйли Мэдисон Уайтхолл. Когда люди умирали, СМИ называли их полными именами. Макани едва знала обеих жертв. Казалось неправильным знать так много информации о них.

Репортеры собрались по периметру кампуса, хватая отдельных учеников для эксклюзивных интервью. Макани быстро обошла эту свору стервятников, но многие другие ученики были не прочь поговорить. Одна новостная команда даже осмелилась залезть под сигнальную ленту, чтобы снять мусорные баки, где нашли рюкзак и сумку Мэтта, которые, как полагают, туда закинул убийца. Она слышала яростные крики полицейских еще с площадки.

Хэйли убили дома, а Мэтта – в школе.

Хэйли была любимицей в театре, а Мэтт – звездой футбола.

Вместо одной жертвы теперь две.

Это все меняло.

Ходили слухи, будто занятия отменят, но Макани полагала, что этого не сделают, чтобы легче было всех допросить.

Возможно, эти два случая связаны: очень много совпадений. Всем, включая учителей и администрацию, придется встретиться с полицией к концу дня. Учеников вызывали по одному. Порядок был, как говорили, случайным, но копы явно шли по алфавиту.

Джастин Дэрби, Оливер Ларссон, Александра Шимерда, Макани Янг.

Она пойдет последней.

Дэрби вернулся на второй урок физики и уселся между Макани и Алекс.

Макани выведывала у него подробности.

– Какие вопросы они задают?

– Простые, – ответил он.

Они даже не пытались говорить тише. Класс и так гудел. Телефоны, как правило, запрещенные, лежали на виду, пока ученики приходили в себя и гуглили подробности. Сложно уделять внимание урокам и в обычную пятницу, но сегодня даже учителя знали, что никаких занятий не будет, и взяли себе двойную роль: психологов для учеников и секретарей для полицейских.

Мистер Меррик, учитель физики, был занят разговором с двумя футболистами, стоящими с опущенными головами. Нарушая еще одно школьное правило, он похлопывал их по плечам в утешение. Под кустистыми бровями мистер Меррик, казалось, и сам пытался сдержать слезы.

– Они спрашивали, знал ли я жертв, – произнес наконец Дэрби, – ходили ли о них какие-нибудь слухи, знал ли я кого-то, кому они могли не нравиться, и где был вчера вечером между шестью и семью часами. Всякое такое. Полицейский был очень милым.

– Тебя допрашивал не Крис? – Макани видела его в коридоре до урока. По бледной коже и светлым волосам легко было узнать в нем брата Олли.

– Нет, меня допрашивала женщина, офицер Гейдж. Вообще-то, она очень привлекательная.

– И хорошо справляется со своей работой, – сказала Алекс, не отрываясь от телефона.

Дэрби махнул рукой. Он тоже был феминистом.

– Все будет хорошо, – подбодрил он Макани, которая втянула голову в плечи, а локти прижала к бокам, словно пытаясь уменьшиться в размерах, спрятаться.

Макани совсем не нравилась перспектива разговаривать с полицией, отвечать на их вопросы. Что если они посмотрят в ее дело и узнают о снятой судимости на Гавайях? Она всегда боялась, что однажды случится какое-нибудь событие, которое привлечет к ее делу больше внимания. Сегодня этот день настал. Что подумают о ней друзья?

Если бы Олли был здесь, его спокойствие стало бы утешением. Но у них был только один общий урок, и со вчерашнего вечера они лишь обменивались сообщениями. Олли лежал без сна, боясь услышать стук в переднюю дверь: вдруг шеф полиции придет и скажет, что совершено еще одно нападение и теперь его брат тоже мертв. Крис вернулся домой лишь после четырех часов утра. Олли заснул и едва успел вовремя в школу.

– Думаешь, команда теперь откажется? – спросил Дэрби у Алекс.

Макани поняла, что они уже говорили об этом.

– От матчей на выбывание? – Алекс покачала головой. – Они уже обеспечили себе место. И Мэтт не единственный талант. Команда не может перестать играть…

– Потому что это Небраска, – Макани словно робот вставила фразу. Большая часть разговоров о футболе заканчивалась этими словами.

Алекс нравилось играть на трубе, но она предпочла сезон концертов репетициям марширующего оркестра. Она недовольно кивнула.