— Этот твой… хм… собрат… тоже был слугой Котла? — спросил судья.

— Да. Я видел ритуальные обручи на его руках. Их даже издали ни с чем не спутать.

— Да, это верно, — кивнул судья. — Продолжай.

— Ну… это всё. Это демон просто висел некоторое время над котлом, будто пытаясь там что-то разглядеть. А затем удалился.

— Ты уверен, что это всё, или тебе есть ещё что рассказать?

— Я… я видел этого демона и раньше. Он часто прилетал к котлу. Но никого из нас он не трогал до этого.

Айзек внимательно смотрел на «низшего», судорожно пытающегося провалиться сквозь землю, лишь бы поскорее покинуть зал Судилища. Вот кого ему нужно было швырнуть в котёл. Этот экземпляр подходил на роль невинной жертвы гораздо больше, чем тот. Вздохнув, он качнул головой. Ну нет, он просто пытался принять желаемое за действительное. Всё же это ведь был такой же демон, хоть его тело и сознание и были необратимо искалечены. Поэтому едва ли котёл заметил бы разницу между ним и вопящими там грешниками. Этот «низший» тоже не подошёл бы. Увы.

В тот день Айзек схватил слугу Котла только из отчаяния. Осознавая, что чистой, невинной души в этих краях ему не найти, он хотел попробовать хотя бы этот вариант. Хотя прекрасно понимал, что это тоже не принесёт никаких результатов. Искалеченный, справедливо или несправедливо изуродованный — житель Ада оставался всё тем же жителем Ада. Поэтому котёл с радостью проглотил того «низшего», даже не поперхнувшись.

Судья посмотрел на Айзека, прикидывая в уме, стоит ли вообще тратить время на эти слова, однако того предписывал ритуал, поэтому ему ничего не оставалось, как произнести требуемые фразы:

— Признаёшь ли ты свою вину, Айзек, демон третьего круга?

— Осознаёшь ли неумолимые последствия своих действий?

Айзек продолжал хранить молчание, пропуская мимо ушей этот бессмысленный для него поток информации.

— Жизнь «низшего» не имеет значения. Несущественна, — продолжал судья. — Однако слуга Котла, выполняющий свою священную обязанность — неприкасаем, за исключением некоторых случаев конечно же. Своим поступком ты попрал древнейшие законы, наплевав на… хм..

Судья нахмурился, словно пытаясь вспомнить что-то.

Заметив это, сидящий рядом с ним демон ухмыльнулся и приподняв указательный палец, произнёс демонстративно поучительным тоном, глядя на Айзека с нескрываемым смехом в глазах:

— Наплевав на Миракешь — одно из древнейших табу.

— Одно из древнейших табу, — безэмоционально продолжал судья, кивнув головой, — карающееся соответственно.

Пожалуй единственный, кому в этом зале действительно было не наплевать на Миракешь, был Борнас, как непосредственный объект защиты этого закона. Субъектом он сам уже давно не осмеливался себя называть, всецело принимая свою новую роль в этом обществе.

Казалось бы, что Айзек тоже был затронут, ведь именно ему предстояло ощутить на себе карающую длань закона. Но ему было безразлично, более интересные мысли поглотили его. Когда ты мёртв, когда страх смерти уже не мешает, мыслительный поток в голове можно распределять более продуктивно. И действовать в итоге более эффективно.

А можно не думать вообще ни о чём и просто наслаждаться процессом.

— Ты вошёл сюда равным нам, Айзек, демон третьего круга, — произнёс один из судей, до этого хранивший молчание. — И здесь твой путь завершиться. Выйдет отсюда бескрылый «низший», бесправный червь.

— Однако учитывая твои прошлые заслуги, — четвёртый судья тоже наконец подал голос, — ты будешь назначен на роль слуги Котла.

— Ты ведь всё равно вечно крутился там, — засмеялся второй судья, который был нетерпелив с самого начала. Процесс уже близился к завершению, и он предвкушал скорую встречу с суккубами и вином, разбавленным венозной кровью. А может и артериальной, зависело от настроения. И настроение у него было прекрасное. — Наконец сможешь пребывать там, возле своего любимого котла, целыми днями напролёт. Прямо как ты и мечтал, видимо.

При этих словах он растянулся в такой искренней и трогательной улыбке, что можно было подумать, будто он и правда желает Айзеку только всего самого наилучшего. От всего сердца, пускай и чёрного.

Айзек улыбнулся в ответ. Тоже вполне искренне.

Силуэты на потолочном орнаменте заплясали громче, скалясь и гримасничая в такт всполохам свечей.

* * *

Эклипсо торопилась, её затея была достаточно опасна, но других вариантов она просто не видела. Правда, если отбросить тревогу, она испытывала уже давно забытое чувство — ощущение жизни. Она словно пробуждалась ото сна. Да, вначале твоё тело ломит, а сознание всё ещё окутано туманом, и вот реальность врывается в твои лёгкие свежим, утренним воздухом.

Конечно, если только тебе нужна эта реальность, ведь многие готовы поскорее забраться в кровать и вновь забыться в своих снах. Их реальность настолько наполнена бессмысленностью и безысходностью, что они готовы любыми способами изменить своё состояние сознания, лишь бы убежать от неё. Некоторые даже умудряются обмануть при этом самих себя, убеждая в том, что просто любят развлечения, хотя внутри просто воют от отчаяния и непонимания.

Не понимая себя, не понимая этот мир, и не видя какого-либо смысла в очередном пробуждении.

Теперь Эклипсо вновь видела смысл. Ей нужно было найти способ покинуть это место, этот город, этот мир алых закатов и рассветов. Выбраться из этого Ада.

* * *

«А что, если он мёртв? Куда тогда нас занесёт?», — не унималась Эйко.

Её опасения были вполне обоснованы, поскольку, выбрав конечной точкой маршрута живое существо, нужно было быть готовыми к совершенно непредвиденным последствиям.

«Тогда нас выбросит к ближайшей точке того места, где он ещё был жив», — спокойно парировала Эклипсо.

«Это в теории?».

«Да, и теперь нам предстоит проверить это на практике».

Эклипсо, всегда рассудительная и задумчивая, и Эйко, часто безрассудная и легкомысленная; иногда они менялись местами, как в данном случае, и тогда уже в словах распутницы было здравое зерно, тогда как слепая решительность целомудренной девы граничила с глупостью.

Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь, по сути, это было одно и тоже сознание, причудливым образом разделившее само себя на две части. Две эти личности, давно уже ставшие отдельными частичками, вряд ли когда-либо смогли бы слиться в одно целое вновь, однако при этом они были близки друг другу как никто другой в этой вселенной.

Справедливости ради стоит заметить, что у Эклипсо был запасной план на случай того, если вдруг на выходе портал откроется прямо в воздухе или под землёй, поэтому её решительность была не такая уж и «слепая». Эйко прекрасно знала это тоже, но праздный образ жизни слишком размягчил её, поэтому унять свою